Ты - наша
Шрифт:
Я мечусь по кровати, сгорая, как будто опять оказавшись в опытных бесстыдных руках хищников, чуть не разорвавших сегодня меня на части. Не понимаю уже, где сон, а где явь. Жарко и душно, болью, сладкой и тягучей, простреливает руки, ноги и живот, концентрируясь где-то в самом низу. И очень хочется потрогать себя там, унять эту боль, остановить ее.
Дать ей выход.
Но я не позволяю себе этого, потому что страшно. И стыдно.
Они что-то со мной сделали, эти два безумных парня, развратили меня, заставили чувствовать
Я получила удовольствие от этого ужаса. Я — шлюха. Распутница.
Надо помолиться.
Пытаюсь шептать слова молитвы, но не могу, ничего не идет на ум, не успокаивает!
Мечусь на кровати, всхлипываю, а потом и вовсе, потеряв контроль над собой, плачу.
И, кажется, засыпаю вот так, в слезах.
Утром все будет по-другому… Это моя финальная мысль перед тем, как проваливаюсь в мутный, горячечный сон.
Кажется, сигналит телефон.
Кажется, стучат в дверь.
Я слышу это, но проснуться не могу.
Это не сон, это благословенная кома.
А утром, едва сумев оторвать от подушки голову, я не понимаю, почему все плывет и двоится в глазах. И жарко. Так жарко!
Хочется пить, но подняться я не в состоянии.
Так и лежу, сгорая, на кровати, пока в поле зрения не появляется Маринка.
Она, озабоченно хмурясь, прикладывает ладонь, восхитительно прохладную, к моему лбу.
— Горишь ведь! Добегалась без куртки!
Я хочу сказать ей, что это не от того, что без куртки, что это не при чем… И не могу, снова проваливаюсь в сон.
Наверно, это ужасно, сегодня же зачет… А потом выходные… И работа, выступления, а я всех подвела… Надо выздороветь…
И, желательно, в будущем избегать выходить на мороз без куртки. И избегать вмешиваться в разборки парней. Может, они про меня забудут?
Насколько эти мечтания нелепы и пусты я понимаю уже на следующий день, утром субботы, когда температура снижается, и я прихожу в себя.
И долго не могу поверить в то, что вижу перед собой… Кого вижу…
49
— Малыш, — Лис, заметив, что я щурюсь, пытясь рассмотреть его, сидящего прямо напротив окна и потому кажущегося темной, потусторонней даже фигурой, а не человеком, торопливо вскакивает и опускается перед кроватью на корточки, тянет ладонь к лицу, — малыш… Ты как?
— Да бля! — раздается с другой стороны досадливый хриплый рык, и я понимаю, что не только Лис тут, в моей комнате, но еще и Лешка! Ежусь, нелепо натягивая на себя одеяло, растерянно пытаюсь приподняться, но появившийся в поле зрения Камень садится прямо на кровать, легко подвинув меня и пытаясь перекрыть Лиса, внимательно и серьезно рассматривающего мое напряженное лицо, — сучара рыжий! И тут успел!
— Завали… — лениво тянет Лис, даже
— Да ты…
— Так, вы как тут опять?.. — в комнату входит Маринка, замирает на пороге, переводя злой взгляд с одного парня на другого, — драться на улицу идите! Коменда меня уже ругала за разбитый горшок и проломленный стол в коридоре! Вася, ты проснулась?
Она быстро проходит в комнату, ставит на стол чашку с дымящимся напитком, поворачивается ко мне, — Леш, дай сесть!
И, на мое удивление, Камень подчиняется!
Встает, поводит плечами и смотрит на Лиса, тоже поднявшегося с корточек.
Едва заметно дергает шеей, приглашая на выход.
Лис усмехается, а я, присмотревшись, понимаю, что у него губа разбита! И синяк на скуле! Перевожу взгляд на Камня, но у того никаких видимых признаков повреждений нет. Оно и понятно, до него еще попробуй достань…Хотя, Лис на моих глазах пару раз доставал. И чувствительно.
Тут до меня доходит, зачем парни собираются выходить, и я, облизнув сухие губы, шепчу:
— Не надо… Драться…
Голос мой совсем тихий, в горле пересохло, и Маринка, нахмурившись, дотягивается до стола и берет с него кружку.
— Ты как, подруга? На, выпей, легче будет. А они пусть идут. Только сразу на улицу, да? — повышает она командно голос, не поворачиваясь к парням, впрочем, — а то реально коменда нас с тобой отсюда выселит.
— Ну и отлично, — улыбается Лис, с вызовом дергая бровью, — найдем, где жить, да, малыш?
— Заткнись уже, сучара, — с досадой прерывает его Камень, — не будет она с тобой жить!
— И с тобой тоже, понял? — а вот тут становится понятно, что вся веселость Лиса — напускная, и он сильно на взводе сейчас.
Камень молча двигается вперед, сокращая расстояние между собой и Лисом, а Маринка, отдав мне кружку, торопливо поднимается и бесстрашно встает между ними:
— Сдурели? Мне опять Тигра звать?
— И чем он в прошлый раз помог? — усмехается Лис, не сводя напряженного взгляда с Камня. И тот не остается в долгу:
— Мне — никак! А тебе — очень даже! Иначе нихуя бы ты тут не стоял! С вырванными ногами сложно стоять!
— Ого! Это ты, типа, пошутил сейчас? — нисколько не пугается Лис, — ты в следующий раз табличку делай, чтоб понятно было, где ржать. Хотя, нет, не надо. Я и без того с тебя постоянно ржу!
— Конь педальный!
— Урод каменный!
— Мало получил? Пошли! Зассал?
— Чуть позже посмотрим, кто зассал! А пока я со своей девочкой поговорю!
— Она не твоя, сука!
— Моя!
— Нет! Моя!
— Ой, да вы ее до приступа доведете, идите отсюда оба!
Маринка решительно пытается вытолкнуть парней из комнаты, а я… Я отпиваю теплого чая с лимоном и закрываю глаза, откидываясь на подушку.