Ты - наша
Шрифт:
Лис заставляет ласками, развратными, пошлыми, такими правильными и опытными.
А Камень… Взглядом.
И я не могу никак избежать этого.
— Тебе будет хорошо, малыш, — продолжает ласкать словами и обещаниями Лис, а Камень только, чуть помедлив, кивает тяжело, — веришь? Тебе понравится…
Я так и не могу понять, о чем он, не хочу понимать, боюсь прониммать!
— Тебе понравится, — тяжело роняет Камень, ставя точку в нашем противостоянии. Решая все за нас. Троих.
Не отводя от меня взгляда, он протягивает ладони,
Выдыхает шумно, коротко переглядывается с Лисом, тоже жадно пожирающим меня глазами, и тот, порывшись, кидает на диван рядом с нами что-то.
Я не вижу, что именно, а в следующее мгновение и забываю вовсе, потому что Лис снова наклоняется и прижимается ко мне губами. Внизу.
И в этот раз все куда более жестко!
И грубо!
И так…
Так безумно хорошо, что я выгибаюсь в пояснице, позволяя Камню целовать себя снова, тоже грубее, значительно грубее, всасывать грудь по очереди, заставляя соски каменеть и ныть, а Лис внизу что-то такое делает, что-то такое, что я хочу умереть и сбежать одновременно, просто чтоб больше не испытывать ничего подобного! Потому что это слишком все! Слишком!
Но меня не пускают!
Меня опутывают своими руками, губами, ласками, горячими телами, ароматом возбужденной кожи, хриплыми голосами, приказами, просьбами, мольбами… Внутри что-то разрастается, такое напряженно-мощное, что я понимаю: еще чуть-чуть — и разорвет меня на части! Хочу сказать об этом мучающим меня парням, и не успеваю! Меня разрывает. На части. На маленькие осколочки.
Я, кажется, кричу.
И, кажется, скребу ногтями по спине склонившегося ко мне Камня.
Он замирает, жадно ловит мой взгляд, всплески огненных искр, разметавших меня… И целует, нежно и требовательно.
И Лис внизу целует.
И трогает, трогает, трогает, продлевая это безумие, продлевая дрожь моего ослабевшего тела… А потом его ласки, такие мягкие, такие изысканные, начинают причинять боль.
Сначал легкую, а затем острую! Невероятно острую!
Я взвизгиваю прямо в губы Камня, оторвавшегося от меня в это мгновение и жадно изучающего распахнувшиеся от шока глаза.
— Малыш… Пиздец… — шепот Лиса доносится словно издалека, а жесткая, разрывающая на части, обидная боль сменяется тугой, такой же жесткой наполненностью…
Меня разрывает снова, и я плачу.
Взахлеб, жалко кривя губы.
И Камень снова слизывает мои слезы.
— Посмотри на меня, маленькая… — бормочет он, — посмотри… Не будет больше больно, маленькая… Хорошо будет…
— Нет… — плачу я, ощущая, как Лис, мягко, враскачку, начинает двигаться. Во мне. Внутри!
И теперь происходящее, потеряв часть своего возбуждающего сладкого флера, становится тем, чем оно и являлось с самого начала: насилием.
Я задыхаюсь, не понимая, что происходит, настолько все страшно и странно. И больно! Так больно!
Зажмуриваюсь, непроизвольно
Лис двигается медленно, с оттяжкой, и уже не больно, просто… Странно. Неудобно. Стыдно.
Мне так стыдно от того, что они со мной делают сейчас!
А им?
Им не стыдно?
Судя по всему, вообще нет.
— Малыш, малыш… — запаленно дышит Лис, — охуенная, малыш… Посмотри на меня…
Но я не могу, отворачиваюсь, зажмурившись, и Камень ловит мои губы, накрывает своими, принуждая раскрыть рот.
Я чувствую, как его язык настойчиво проникает в меня, и это практически тот же ритм, что и у Лиса. Жаркий, жадный, бесстыдный такой.
Они не люди, боже… Звери…
Они не понимают, что творят со мной… И я не понимаю… Ничего не понимаю…
Покорившись напору, я позволяю целовать себя, позволяю брать себя так, как им двоим хочется. Слезы уже не катятся, а внутри становится жарко.
Не так, как до этого, когда на кусочки разлеталась от волшебных пальцев и губ Лиса, от властного подчиняющего взгляда Камня, а по-другому.
Боль, жестко перемешанная с наполненностью, тяжестью рук Лиса, мерно и быстро двигающего меня за бедра на себя, вкусом губ Камня, с рычанием истязающего мой рот, заставляет мое испуганно замершее сердце забиться в бешеном темпе. Настолько сильно, что дышать тяжело! Голова кружится, перед глазами мошки белые, я вообще не понимаю, сколько времени прошло, сколько это все продолжается.
Камень гладит меня по руке, не отываясь от губ, стискивает пальцы и ведет вниз, кладет на себя, заставляя сжать что-то, большое, горячее.
— Пожалуйста, маленькая… Пожалуйста… Сдохну же… — жарко умоляет он, покрывая короткими поцелуями щеки, веки, виски, скулы, шею, всюду, не оставляя ни сантиметра необласканной кожи.
Я не понимаю, о чем он просит, все так душно, так мокро, так безумно между нами тремя.
Сжимаю пальцы на гладком стволе, вожу вверх и вниз, послушная просьбе Камня, и в этот момент Лис ругается и с мучительно-сладким стоном замирает.
А затем во мне становится пусто. И так странно это ощущение, что я распахиваю ресницы, с изумлением оглядывась.
Навожу фокус на свою руку, скользящую вверх и вниз по члену Камня, огромному, такому, что у меня едва обхвата пальцев хватает.
— Не останавливайся, маленькая, — шепчет он, наклоняясь ко мне опять и целуя. Кладет свою большую ладонь поверх моих пальцев, заставляя продолжать. И я продолжаю.
На заднем фоне что-то бормочет довольный Лис, что-то о том, что я — охуенная, и что сейчас он все сделает…
Камень целует, отключая мозг, пальцы мои, зажатые в огромной ладони, двигаются все быстрее, а затем внизу опять чувствуется вторжение! И я дергаюсь боязливо, пытаюсь уползти, сдвинуть ноги. Хнычу через поцелуй, понимая, что больше я такого не выдержу сегодня, не выдержу!