Ты найди, а я расправлюсь
Шрифт:
– Я заходил проверить, нет ли для меня писем. Пора бежать…
– Тебе пора научиться расслабляться, старина, – не отвязывался неугомонный Максвелл. – Я знаю тебя как серьезного журналиста, но твоя скрытность дает мне повод думать, что ты собираешься натворить глупостей.
– Да брось ты, пожалуйста, – воскликнул я, не на шутку рассердившись.
– Похоже, мы сегодня поднялись с левой ноги?.. – Он помолчал, потом добавил? – Да шучу я, шучу. – Так как я не отвечал, он продолжил:
– Едешь на машине?
– Нет, поездом.
– Надеюсь, не один? У тебя есть на примете какая-нибудь
– Я всегда путешествую один! – отрезал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно естественно.
– Свежо предание… но верится с трудом. Во всяком случае, я бы знал, что мне делать, если бы мне дали отпуск на месяц.
– Мы не сходимся во вкусах, – ответил я, поворачиваясь к Джине. – Будьте осторожны с этим парнем. Не переутомляйтесь сами и не позволяйте ему делать глупости. Итак, до 29-го.
– Желаю хорошо развлечься, Эд, – проговорила она спокойно, но без приветливой улыбки. Это меня озадачило. Джина, без сомнения, была чем-то расстроена. – За нас не волнуйтесь, – добавила она, – все будет в порядке.
– Не сомневаюсь. До свидания. – Я уже обращался к Максвеллу: – И удачной охоты!
– Взаимно, братец!
Мне удалось сразу же подцепить такси. Я отправился за фильтром для Элен на виа Барберини. Вторая машина отвезла меня домой, где я проверил, все ли в порядке, и забрал чемоданы. И, наконец, третье такси отвезло меня на вокзал.
Я не большой любитель железных дорог, и перспектива ползти на поезде из Рима в Неаполь меня не вдохновляла. Лучше бы на машине. Но у Элен была своя, а на кой черт нам две «тачки» в Сорренто? Я расплатился с таксистом, отмахнулся от носильщика, нацелившегося было на мой чемодан, и поспешил внутрь огромного здания вокзала.
Взяв билет до Неаполя и убедившись, что состав еще не подан, я подошел к газетному киоску, где купил несколько журналов. Расхаживая взад и вперед по платформе, я внимательно вглядывался в ожидающих поезда пассажиров, чтобы заблаговременно обнаружить знакомых. Впервые мне пришла в голову мысль, что у меня слишком много друзей и приятелей в Риме. Вовсе незачем, чтобы кто-то заметил, что я не сажусь в 11-часовой экспресс до Венеции, а жду полуденного на Неаполь.
За десять минут до отхода поезда я уселся в конце вагона и закрылся купленным журналом. Эти минуты мне показались бесконечно длинными. Расслабился я лишь после того, как поезд отошел от станции.
До сих пор все было нормально. Можно сказать, отпуск начался удачно. И все же на душе скребли кошки. И что это Элен вздумалось мне звонить? Я бы предпочел, чтобы Джина не слышала имени миссис Дуглас Шеррард. И уж совсем было бы отлично, если бы у меня хватило силы воли устоять перед прелестями этой блондинки. Узнав о ее прошлом, я понял, что она не совсем в моем вкусе. Девица, которая не гнушалась Менотти, просто не может быть в моем вкусе… Я сожалел, что позволил себе увлечься, ругал себя последними словами, но спешил в Неаполь. Все, решительно все, отступало перед желанием провести отпуск с Элен. Как говорят моряки, она меня здорово загарпунила.
Поезд прибыл на вокзал в Сорренто с 20-минутным опозданием. Он был переполнен, и мне понадобилось несколько минут, чтобы протолкаться к выходу и выйти на площадь. Здесь стояли такси и конные экипажи. Ждали пассажиров.
Очутившись на залитой солнцем площади, я поискал глазами Элен, но ее почему-то не было. Опустив чемодан на землю и шуганув какого-то оборванца, который предлагал отвести меня к такси, я закурил сигарету.
Отсутствие Элен меня удивило. Однако припомнив, что поезд опоздал, я решил, что Элен побежала по магазинам. Я прислонился к стене и стал ждать. Толпа постепенно редела. Кого-то встречали знакомые, другие уехали в такси, третьи ушли пешком. В скором времени я остался совершенно один.
Когда через четверть часа Элен все еще не давала о себе знать, я стал нетерпеливо посматривать по сторонам. Может быть, она засиделась где-то в кафе в городе? Я сдал чемодан в камеру хранения и налегке зашагал в город. Уходить далеко от вокзала я не решался, а на привокзальной площади Элен нигде не было видно. В ряду ожидавших машин тоже не было такой, которая бы подходила под описание, данное Элен. Тогда я решительно направился в кафе, устроился на веранде и заказал себе «экспрессо». Отсюда хорошо просматривалась привокзальная площадь и все, что на ней происходило.
Было уже почти полпятого. Я выкурил три сигареты, прикончил «экспрессо» и, устав от ожидания, спросил у официанта, откуда я могу позвонить по телефону.
Номера телефона виллы я не знал, пришлось звонить на станцию. После некоторой задержки оператор номер отыскала, но еще через некоторое время сказала, что там никто не отвечает.
Дело было совсем дрянь. Конечно, оставалась маленькая надежда, что Элен пропустила время и лишь теперь приедет на вокзал, но это было маловероятно. Мне не оставалось ничего другого, как повторить «экспрессо» и ждать. В 17.10 я уже не находил себе места от беспокойства.
«ЧТО С НЕЙ СЛУЧИЛОСЬ?»
Я знал, что она перебралась на виллу. Но почему она не встретила меня, как было условлено? Я представлял себе, где находится вилла, так как Элен показывала мне это место на карте: примерно в пяти милях от Сорренто, на горе. Ждать уже не было сил, и я решил отправиться туда пешком. Может, встретимся на полпути. По побережью шла только одна дорога, так что не разминемся.
Больше не раздумывая, я отправился в путь. Пока я шел по городу, приходилось продираться сквозь толпы туристов с экскурсоводами и без оных и прочего праздношатающегося люда. Но как только вышел на шоссе Амальфи, навстречу стали попадаться только машины. Через три мили я подошел к развилке. Часы показывали 18.20. Элен нигде не было.
Долгий подъем на холм под жгучими лучами солнца не доставлял мне никакого удовольствия. К тому же с каждой минутой мое беспокойство усиливалось.
Вскоре я увидел виллу, пристроившуюся над берегом моря. До нее оставалось добрых полчаса ходу. Она и вправду была великолепной, как и описывала мне Элен. Но я не был настроен любоваться красотами. У меня была одна забота – найти Элен.
Она с полным основанием называла виллу уединенной. Вокруг, насколько хватало глаз, не было никакого другого человеческого жилья.