Ты (не) моя мама

Адриевская Татьяна

Алёна долго рассматривала свои руки, перебирая пальцы. Её лицо стало не по возрасту серьёзным и хмурым.

— Некоторое время я считала, что эта женщина умерла, — тихо промолвила она. — Потому что тетя, у которой она бросила меня, сказала, что моя мама теперь живёт на небе с ангелами. А чуть позже за мной пришли две женщины, и объяснили, что теперь я буду жить в другом месте. Там, куда меня привели, одна из сотрудниц назвала меня отказной. Я решила, что меня обозвали, потому что не понимала смысл этого слова. И только потом, другие дети, которые были постарше, объяснили мне его значение. Для меня это стало настоящим потрясением, я не могла поверить. Ведь тогда я считала, что мама меня любила.

Она… обещала вернуться. И я ждала. Долго. Никого не слушала и верила, что она придёт. Когда меня познакомили с новой мамой-Надей, я ещё помнила лицо настоящей матери. Тогда я сильно расстроилась и сказала ей: «Ты не моя мама». На что она мне ответила, что мамы бывают разные: те, кто родил своих деток, и те, кто забирает уже рождённых, поселяя их в своём сердце. Я объяснила ей, что жду маму, которая меня родила. Но мама-Надя попросила разрешить ей приходить ко мне в гости. И она приходила. Практически каждый день, сначала просто играла со мной, потом стала забирать на прогулки в парке. Я и не заметила, как стала ждать её прихода. Даже не знаю, сколько времени это длилось. Однажды мама-Надя не пришла ко мне два дня подряд. Я испугалась, что она больше никогда не придёт, и долго плакала. Никак не могла уснуть. И когда она появилась на следующее утро, я попросила её забрать меня с собой навсегда.

На какой-то короткий момент в кабинете повисла пауза. Алёна выдохнула и часто заморгала, обронив на острые колени две слезинки. Беззвучно и неожиданно. Я далеко не самый сентиментальный человек, но при виде этого, у меня сжалось сердце.

— Я не знаю, когда именно я забыла лицо той женщины, что меня родила. Но помню, когда обнаружила это. Я училась в первом классе. На уроке рисования нас попросили изобразить портрет своей мамы. Именно тогда я попыталась воссоздать её образ в памяти и… ничего. Я видела лишь красивое лицо мамы-Нади, её добрую улыбку и ласковый взгляд. В тот момент я окончательно осознала, кто именно является моей настоящей матерью. А та женщина… для меня умерла. Мне нечего вспомнить о ней. Совсем. Я даже не уверена, что не выдумала те чувства любви и заботы, что ощущала от неё в то время, когда мы были вместе. Ведь если любишь кого-то, то никогда не бросишь его. Правда? — Алёна подняла на меня полные слёз глаза. — Единственное, что я помню из своего прошлого, это музыкальные занятия. Вернее одно из них. Я помню, как та мама, пришла в кабинет, где я занималась и попросила меня выйти. Она сильно переживала, у неё дрожали руки. Тогда я подумала, что сделала что-то не так и испугалась. Ушла, как она велела. А, когда мы поехали домой, та мама заплакала. Сильно, громко, страшно. Я никогда раньше не видела её такой и тоже плакала. Решила, что это моя вина. И, возможно, так и было, потому что вскоре эта женщина меня бросила.

Племянница снова сморгнула слёзы и стихла. Теперь мне понятно, почему в сознании девочки сформировался ярко-выраженный пунктик «я сделала что-то не так».

— Алёна, — я сел к ней ближе, обнимая за плечи. — Люди живые и они, как правило, несовершенны. Любой может совершить ошибку и сделать что-то не так. Но я уверен, в том, что та женщина так поступила, нет твоей вины.

— Ты говоришь совсем как мама, — улыбнулась Алёна сквозь слёзы.

— Потому что это правда, — улыбнулся в ответ. — Извини, что я поднял неприятную для тебя тему. Обещаю, больше мы к ней не вернёмся.

— Я пойду. — Алёна встала с места. — Нужно заниматься. Спасибо, дядя Влад.

— За что? — вскинул брови.

Алёна смущённо пожала плечами.

— Ну… Благодаря тебе у меня всё ещё есть семья.

На следующий день я приехал в офис раньше обычного. Валентины ещё не было на месте. Зашёл в небольшую комнату отдыха для персонала, включил

кофемашину и настроил аппарат на двойной эспрессо. Едва я успел взять чашку с горячим напитком, как в приёмной отворилась дверь.

— Показывай скорее, — прозвучал торопливый шёпот.

Я замер, прислушиваясь.

— У меня на столе папка, — послышался ответ, и я узнал голос Валентины. — Я видела эскизы вечером, когда вернулась. Думаю у тебя нет шансов. Влад выберет её модели.

— Да ну, — протянула первая, уже громче — это была Дарья.

Зашелестели бумаги.

Я беззвучно подошёл к приоткрытой двери, и увидел сквозь небольшую щель силуэт Дарьи, склонившейся над столом. Перед ней раскрытая папка с эскизами.

— Вот ведь коза… — раздражённо высказалась Ромаданова. — И чего она этим добивается? Хочет на место главного дизайнера? Везде суёт свой нос и прыгает перед Владом на задних лапках! Ты знаешь, что она вчера к нему домой рванула, якобы документы какие-то передать?

— Серьёзно? Может она того… соблазнить его хочет?

— Вот не удивлюсь! Небось всю свою хвалёную карьеру через постель сделала. Вчера с Алексеем в коридоре ворковала, представляешь?

— С Прониным?! — ахнула Валентина.

— Разумеется!

— Ладно, давай сюда! — Валя тянется за папкой. — Влад скоро придёт. Положу ему на стол, чтобы ознакомился.

— Да погоди ты!

Дарья без каких-либо колебаний забрала листы, заменив их другими, из своей папки.

— Ты что делаешь?!

— Учу эту зазнайку не лезть в работу других! — ответила та, гордо вскинув подбородок.

— Ты с ума сошла? А если она шум поднимет?!

— Не поднимет, не кипишуй. Доказать она всё равно ничего не сможет.

Валентина недовольно цокнула, но бороться за справедливость не торопилась. Забрала папку и пошла в мой кабинет, в то время как Дарья, довольно улыбнувшись, устремилась на выход.

Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Я конечно знал, что Райнес тут недолюбливают, но чтобы до такой степени — и предположить не мог. Поставил чашку на стол и шагнул в приёмную.

Валентина вышла меньше чем через минуту, испуганно подпрыгнув на месте.

— Владислав Валерьевич, вы уже тут! Здравствуйте!

Прищурился. Дойдёт ли до секретаря, что я стал свидетелем возмутительного поступка, который она мало того, что допустила, так ещё и посодействовала?

— Кофе будете? — пискнула Валентина, хлопая ресницами.

— Спасибо, я только что налил.

Её глаза стали похожи на маленькие блюдца, наполненные испугом. Вот теперь точно дошло.

— Пройдём в мой кабинет. — Я открыл дверь и некоторое время ждал, когда Валентина придёт в себя.

— Владислав Валерьевич, вы всё не так поняли… — залепетала она, но послушно шагнула внутрь кабинета.

— Сейчас мы это и проверим, не переживай, — перебил я. — Что тут для меня?

Открыл папку, лежавшую посередине моего стола. Перед глазами предстал набросок комбинезона. Множество кнопок-застёжек заменил стандартный вариант — замок-молния и клапан на липучках. По сути — это прошлогодняя модель с небольшими изменениями в деталях. На главную новинку весенней коллекции, что по традиции должна быть исключительной, не тянет.

— Эскизы… — выдавила в ответ Валентина.

— Это я вижу. От кого они? — Взглянул на неё исподлобья.

— От Дарьи, — выдохнула помощница.

— Вот как. А от Райнес значит ничего не было?

Валентина понуро опустила голову и неопределённо пожала плечами, тем самым подписав себе приговор.

— Я не услышал ответа.

— Наверное не было. Я… вчера попала в аварию, и некоторое время отсутствовала на рабочем месте, поэтому не могу сказать точно. Если позволите, я отлучусь на минуту и уточню.