Ты не заставишь меня

Блэк Дана

Из памяти стерлось, как он открыл железную дверь, и мы оказались в подъезде, в неярком свете лампы увидела его бледное лицо и начала судорожно ощупывать его грудь, эхо выстрела в ушах зазвенело и перед глазами эта картинка – как он меня закрывает собой. Если пальцами на мокрое наткнусь, на кровь, то… в обморок шлепнусь, если его задело, я…

— Алина, я в порядке, – он оторвал от себя мои пальцы, подхватил на руки и понес по ступенькам наверх. — Цела?

— Да, – вцепилась в его шею и шмыгнула носом. — Кто стрелял?

—

А как ты думаешь, – он поднялся на площадку и поставил меня у двери, повернул ключ в замке. — Помощничек твой, – он выругался и шагнул в прихожую пнул подставку для обуви.

Средь бела дня, как сказали бы в новостях, нас убить пытались, только что, и это Марат был, конечно, это он.

Закрыла дверь, щелкнула задвижкой.

— Я виновата? – схватила его за руку, остановила. — По-твоему, я?

— Иди в душ, Коваль, – он отмахнулся от меня, вытер лоб и достал телефон из кармана.

Ударила кулаком по его запястью – и телефон полетел нам под ноги, он выронил его и с изумлением уставился на меня.

— Что? – шагнула к нему вплотную, толкнула широкие плечи, — теперь так будет? Всегда? Каждое слово по капле, сквозь зубы. И от признаний до тепла – долго, долго и страшно, что ничего не вернется.

— Что должно вернуться, Алина? – он наклонился, и губы обдало его горячим дыханием, с примесью мяты, с ноткой табака. — Чего ты от меня еще ждешь? Чтобы я обсуждал с тобой. Жива ли там Надя в больнице. Или состояние твоей сестры. Почему в нас стреляли. И как мы с тобой их всех убьем нахрен. Этого?

Его руки сжались на моих ягодицах, он подтолкнул к себе, заставляя подпрыгнуть, ногами обвить его бедра.

— Я не знаю, – обняла его за шею, заглянула в глаза. — Мне показалось, что…

— Тебе показалось, – спиной он вдавил меня в стену, и здесь, в полумраке прихожей я вспомнила, и этот черный взгляд, и тяжелое дыхание, движения широкой вздымающейся груди и жар тела, запах желания.

Он всегда был таким. Немногословным, чуть грубым, не только сегодня, сейчас…

— Я не хотел, чтобы ты вспоминала, почему мы на мосту оказались в тот вечер, почему в реку вылетели, – его губы коснулись шеи, поднялись выше, он прикусил мочку уха, и мурашки пустились вскачь. — Тоже думал, что по-другому все будет. Но я тебя люблю, как умею. Что мне надо делать?

Ртом он втянул кожу на шее, и я крепче прижалась к нему, вцепилась пальцами в волосы на его затылке.

Он развернулся вместе со мной, налетел на тумбочку, шагнул по коридору дальше, и мы оказались в комнате – просторной и светлой, и этот свет должен был, хоть немного, остановить дрожь, привести в чувство.

Но Демьян рухнул вместе со мной на диван, и тот скрипнул под нами, а потом я не заметила, как и когда одежда слетела на пол, с дрожью во всем теле ждала и получила – его голого, на мне.

И кожа словно накалилась под моими губами,

и в стороны посыпались искры, это невыносимо, когда так приятно, это невероятно, ощущать такое, мы одно целое, с этим мужчиной, у него безумный взгляд и черные жесткие волосы, колючая щетина и мягкие губы, и он целует везде.

Провалилась в ласку и с удовольствием прижалась к нему, влажному от пота, когда он поднял меня на руки и понес в ванную.

Сам настроил воду и остался со мной под душем, целоваться и гладить, и так же, как я от него, от меня оторваться не смог.

Еще долгие минуты.

Он вышел первый, за одеждой.

Обмоталась полотенцем и остановилась у зеркала, отжала мокрые волосы и включила фен. На коже следы его губ – покраснели, вся шея, и грудь тоже, повернулась спиной и оглядела себя сзади, невольно провела ладонью по животу.

Он был ласков.

А все равно, будто хватал и вертел меня, я его взглядами насквозь пропиталась, и осталась без сил.

Он открыл дверь, уже одетый, в брюках и водолазке. На стиральную машину положил сложенную стопочкой одежду.

— Тут моя футболка. Брюки тебе большие, но если с ремнем. Проходи на кухню.

Скрутила волосы на макушке и наспех оделась, натянула на нос воротник. Ткань пахнет им, так знакомо, так вкусно.

На кухне Демьян выставил бутерброды с сыром, рассеянно оглядел полки в холодильнике и повернулся.

— Есть еще какая-то крупа, кажется. А вечером нормально поужинаем, хорошо? – он прошел мимо меня, губами коснулся щеки. — Ложись, отдыхай. Я скоро.

— В смысле, а ты куда? – пошла за ним в коридор.

— Алина, здесь оставаться нельзя, – он набросил куртку на плечи, открыл шкаф и чем-то загремел. — Я сразу вернусь. Как только до телефона доберусь и предупрежу людей. Мой ты разбила. Сотовый. Если помнишь.

Помню. Как со злости долбанула по его руке, и трубка выпала, а я потом сапогами по ней прошлась.

— А если они все еще там? – шагнула к двери, заслонила ее спиной. — Ждут тебя?

— Наверняка. К окну тоже не подходи.

— Демьян, – ногой толкнула его ботинки, ладонью надавила на дверь шкафа, заставляя отвлечься и посмотреть на меня. — Я одна тут не останусь. А если тебе помощь нужна будет?

— Я мужчина, Алина, – он запахнул куртку, под которой в кобуре пристроился пистолет. — Как-нибудь разберусь.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Мы спорить будем? – он приблизился.

Даже душ не смыл запах секса, от меня, от него, еще полчаса назад все так хорошо было, и вот.

— Не надо как-нибудь разбираться, Демьян, – коснулась его груди, обтянутой водолазкой, пальцами пробежалась по кубикам пресса под тонкой тканью.

Я трогала его в душе, и там на диване, и выпуклый шрам, я его видела, когда он ко мне спиной поворачивался, но поцеловать не решилась.