Ты родишь для меня
Шрифт:
Замотавшись в одеяло, я упрямо шагаю в ванную, где видела весь меднабор для первой помощи. Нельзя же просто так оставлять всю эту красоту.
— Я в тебе даже не сомневался. Все в лучших традициях, Вискас, да?
Так он намекает на то, что я и раньше этим занималась, когда он дрался с мальчишками. Только тогда...все было чуточку иначе.
Абсолютно не стесняясь, Влад усаживается в одних шортах на высокий стул, когда я подхожу к нему с полным комплектом спирта, зеленки и перекиси. А вот мне знакомо стеснение. Особенно глядя на оголенный торс.
— Ну нельзя же так
Не хватало еще занести какую-то дрянь в рану.
— Я могу ходить без ничего, если ты настаиваешь, — ухмыляется и легонько щипает меня за ляжку.
Краснею до кончиков пальцев, но продолжаю то, что наметила. Промакиваю ватку и кладу на губу, не переставая дуть после каждого прикосновения с тампоном. Агапов словно решает пронзить меня своими голубыми омутами или затопить в бескрайних водах холодных глаз, при одной лишь попытке посмотреть в которые, все тело погружается в арктические льды, а затем опаляется огненным торнадо.
И когда я полностью сосредоточена на работе, Влад поднимает руки и обхватывает мои кисти, притягивая к себе. Зарывается носом в одеяло и тяжело выдыхает, пока мои руки находятся в стальных оковах.
— Ты такая же, совсем такая же, — проговаривает он, а затем упирается лбом в мой живот, вызывая множественные спазмы по телу и внизу живота.
Слышать это приятно.
Смотрю на темную макушку и испытываю острое желание погрузить свои пальцы прямо в мягкую копну волос. Я помню, какие они на ощупь, настолько хочу снова ощутить, что покалывание в пальцах становится невыносимым.
— Какая?
Широкие плечи опускаются, а я жадно слежу за каждым движением накаченного тела.
— Нежная и невесомая, а еще настоящая. Как же я хотел тебя выдворить из головы, но все никак. Ты как болезнь, расползающаяся по телу раковыми клетками. Удалишь один орган, переходит на другой. И так по кругу. Это невозможно вылечить, я пытался.
Он отпускает мои руки, заводит свои за спину, теперь я ощущаю вздымающуюся грудную клетку животом.
Сильные руки сжимается в кулаки, одеяло собирается на спине безобразным куском материи, оголяя икры. Холодный воздух окутывает меня, будоражит, в то время как напротив — печка, настроенная на максимальное тепло в мою сторону. Лед и пламя.
И я позволяю себе еще одну слабость. От нахлынувших одним потоком ощущений прикрываю глаза и тяжело выдыхаю.
После чего погружаю руку в взлохмаченные волосы и ловлю себя на мысли, как внутри что-то лопается от простых слов, слышать которые я не готова. Не понимаю, что должна чувствовать, но явно не то, что ощущаю сейчас, стоя в объятиях человека, когда-то растоптавшего меня в крошку.
— Давай я обработаю…дальше…
Говорить получается с большим трудом, мне в конечном итоге приходится выдавить из себя хоть что-то.
Он поднимает голову, тянется рукой к лицу и обводит пальцем нижнюю губу, надавливая на нее совсем так, как делал это раньше. Я замираю. Покрываюсь мурашками, вспоминая по секундам все события, связанные с простой нежностью. Влад отпускает меня и складывает руки на груди. Теперь я могу спокойно закончить начатое, но подрагивающими руками выходит не очень.
Взгляд скользит ниже, и я ощущаю предательский жар, разливающийся по щекам.
— Может надо было бы в больницу сходить? — начинаю обрабатывать костяшки, придерживая холодными пальцами горячую ладонь. Словно лед погружается в кипящую воду.
— Это царапины, — отмахивается Влад, сжимая мои пальцы своими.
Я поднимаю глаза, сталкиваясь с внимательным взглядом Агапова, что сейчас совсем не скрыт обычной стеной безразличия. И мне до трясучки страшно. Снова тонуть в этом человеке без остатка.
Он обхватывает мое лицо и притягивает к себе, сталкиваясь лбом с моим. А затем тяжело выдыхает. В этот момент кто-то настойчиво звонит в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — переспрашиваю, отодвигаясь назад.
Влад хмурится, а затем черты лица мгновенно разглаживаются. Агапов ухмыляется, встает, накидывает на себя халат и уходит в коридор, оставляя шлейф недосказанности. Я на цыпочках пробираюсь к двери и тихонько выглядываю. Не понятно. Скинув с себя одеяло, быстро цепляю с пола скомканную мужскую рубашку и натягиваю на себя.
— Спасибо, с наступающим, — незнакомый голос доносится уха.
В щель не видно ничего, но что там принесли? В том, что это однозначно посылка, сомнений не было. Я топчусь на месте, не решаясь выйти. Вдруг это не касается меня?
— Да выходи уже, я твои мысли слышу в коридоре.
Я хмыкаю и выхожу, стараясь скрыть улыбку, но выходит так себе, если быть до конца честным. Когда я вижу огромную пышную ель, воздух застревает в легких. Агапов удерживает красавицу двумя руками, а затем несет в зал, где водружает на подставку. А затем, поворачиваясь ко мне, с улыбкой на лице произносит:
— Хотел сделать сюрприз, но все пошло не по плану.
От шока я теряю дар речи, лишь подхожу к красавице и касаюсь пальчиками острых иголок. Совсем как в детстве…раньше папа привозил елку, и мы все вместе наряжали ее, а потом ко мне приходили Влад и Агата, и тогда начиналось форменное безобразие. Запах плавно втискивается в легкие, заполняя сознание воспоминаниями, что пробуждаются от волшебного запаха сказки. Именно с этим у меня ассоциируется елка в доме.
В последние несколько лет я не праздную, елей в доме нет, как и новогоднего настроения. Во многом благодаря тому, что у кое-кого была аллергия на этот запах, а лишний повод для ссор мне был не нужен. Какая разница, в каком окружении не встречать этот праздник?
Первые эмоции сходят, я начинаю вспоминать все, что связано с Новым годом. Сердцебиение ускоряется. Вновь.
— Игрушки у меня есть, правда они старые, но, мне кажется, в них больше атмосферы праздника, чем в современных, — Агапов подходит ко мне, цепляет за подбородок и смотрит в глаза, которые медленно наливаются слезами. — Эй, ты чего?
Он хмурится, внимательно осматривает меня с ног до головы, а затем прижимает к себе так крепко, что дышать больно.
— Черт. Я просто помнил, что ты…Идиот. Не подумал, могу все убрать. Пару минут и все.