Ты студент, Гарри
Шрифт:
Но как же меня бесил этот браслет, и Георгий со своим постоянным надзором.
Нет, сейчас-то я его понимаю. Понимаю, что он хотел как лучше, для империи, для России и её могущества, но простите уж за вульгарность, эта штука пищала, когда я вытирал задницу.
Не спрашивайте почему, но какого-то хрена, она реагировала, когда я подносил её к ягодицам. Вроде, что такого страшного в том, что вытирание задницы сопровождается звуковым сигналом?
Но это, простите за подробности, сопровождалось, ещё и когда я чесал энное место.
Помню, меня это почему-то жутко бесило.
Да, я мог привыкнуть к тому, что на каждое моё проявление силы ко мне звонили в дверь ребята штурмовики и спрашивали: всё ли у меня в порядке? Да, я мог привыкнуть к постоянной слежке и остальным нюансам, но вот простите, вытирать задницу и чесать мошонку со звуковым сигналом — это уже перебор.
На мои жалобы Васильев отправил меня к штатному артефактору, а тот лишь развёл руками заявив: «Чрезмерная концентрация силы у органа для продолжения рода». На вопрос при чём тут моя задница он, к сожалению, вообще не ответил.
На просьбы трактату о помощи в артефакторике эта глазастая зараза отвечала стандартной формулировкой, чтобы я не спешил. На попытку найти динамик или хоть какое-нибудь отверстие, чтобы его немножечко сломать, меня слегка било током. Обычный осмотр ничего не давал.
Вот я и отрывался...
Как мог.
Вы скажете, что на нервах?
Правильно. На нервах Романова Георгия Святославовича.
Жора-Жора... Ты ещё не видел, что я на турнир «Желтых кружевных трусиков» приготовил.
Как бы там ни было, на свадьбу я приехал с Демидовой. Я слабо себе представляю, что там сказала по этому поводу Наумова, но искренне надеюсь, что она никого не убила.
Свадьба прошла чинно и благородно.
Родители невесты, Мусаевы полным составом и я.
С Демидовой.
У Дашки глаза блестят, в момент окончания сего действа даже прослезилась.
Но мне, если честно, было скучновато. Вернее не так. Я нашёл кое-что поинтереснее, чем созерцание всей этой процессии.
Нет, не то чтобы я там прям исходил от скуки, или на меня как-то действовали церковные молебны и священопения. Нет.
Просто, по сравнению с тем, как нервничал отец Екатерины, сама процессия была довольно блеклой.
Бедный то озирался на меня, то крутил головой по сторонам, то краснел. При этом всём кулаки он не разжимал.
Васильев оказался прав.
Наш план «Забери Катьку и отмажься от груз-пакета Сельвиных» перешёл в финальную стадию.
Я был ко всему готов.
Взрыв на крайне скромном банкете в загородном элитном поместье? Не вопрос. Группа захвата с серьёзным вооружением, атакой на поместье? Штурмовики перестрелки и прочее? Почему бы и нет?
Но, как ни странно, ничего из этого не было.
Чинно, благородно и культурно прошли несколько смен блюд.
Поднимались тосты за здравие и молодоженов, вручались подарки, которые, к моему разочарованию, никто не спешил открывать.
И...
Всё.
Когда часть семейства Мусаевых собралась отбывать, мать Сельвиной подошла ко мне с бокалом шампанского и предложила выпить.
Эх.
Да, знал бы чем обернётся — десять раз бы подумал, но как говорится: хорошая мысля приходит «опосля».
В общем, это был первый раз, когда я умер.
— Господин Мрак-Беленький? — произнесла Оксана Сельвина.
Гарри обернулся и обнаружил, что перед ним стоит мать Екатерины с двумя фужерами.
— Позвольте выразить благодарность за опеку над Екатериной? — протянула она бокал парню.
Гарри посмотрел на протянутое шампанское, затем на трясущегося от страха супруга женщины чуть в стороне и взял в руки фужер.
— Конечно, — улыбнулся он и взял шампанское.
— Это очень приятно, что вы приглядывали за ней и оберегали от глупостей. Поверьте, это многое значит. Благодаря вам она не наделала глупостей, а также серьёзно развила дар.
— На счет глупостей — это как посмотреть, — хмыкнул Гарри. — А вот с даром — она большая умница и старалась как могла.
— Слышать это от вас — вдвойне приятно, — улыбнулась Оксана. — Она действительно не пропускала ни одной сверхурочной тренировки.
Женщина подняла бокал, предлагая чокнуться.
Гарри с искренней улыбкой поднял свой бокал, раздался звон, а затем подросток сделал два глотка из посуды, под внимательным взором женщины, что следила за его кадыком.
— Вы позволите? — подошёл к ним Магомед Мусаев. — Я заберу у вас Гарри.
— Да, конечно, — кивнула Сельвина и направилась к супругу.
Магомед же слегка приобнял молодого некроманта и отвёл в сторону.
— Бокал дай, — произнёс он и, взяв посуду, взглянул на официанта, лицо которого Гарри показалось до боли знакомым. Фамилии он не вспомнил, но точно был уверен, что тот из тайной канцелярии.
— Ощущаешь что-нибудь? — спросил он и поставил бокал к нему на поднос.
— Нет. Шампанское как шампанское.
Мусаев достал из кармана увесистый перстень с большим белым камнем и протянул Гарри.
— Надень.
Гарри молча напялил перстень и посмотрел на него. Тот никак не отреагировал.
— Плохо, — прокомментировал Магомед увиденное подростком.
— Сильный яд?
— Хуже. Его нет, — ответил Мусаев и тяжело вздохнул.
— И что это значит?
— Что ничего еще не закончено, — буркнул глава рода и протянул руку, на которую Гарри положил перстень. — У нас тут всё под охраной. Никуда не уезжай до завтра.