Ты вернешься!
Шрифт:
– Отбиться, Рин? От кого?! – опешил Георг. – Этот щенок посмел напасть на тебя?
– Нет, это был не он. Рахам там вовсе не появился. Это были люди. Но сильные, подготовленные и явно знавшие с кем имеют дело. Я успела засечь у двоих клинки с серебряными лезвиями.
– Люди? Но… – договорить Георг не успел, я вошла в холл отцовского дома и тут же увидела родителя, стоящим на середине широкой лестницы, и склонила голову в приветствии.
Сразу же из угла появилась юная Лора, которую я недавно приблизила к себе, и аккуратно, чтобы не коснуться голой кожи, набросила на мои плечи накидку, скрывая наготу.
– Тебе есть что рассказать мне, Эрин, – произнес отец, не спрашивая, а утверждая.
– Да. Мы можем подняться к тебе в кабинет? – спросила уже я. Конечно, будь мы наедине, и я могла бы себе позволить ворваться к отцу
Но в присутствии посторонних он был не мой любящий отец, а прим стаи Курта Эдгар, и никак иначе. Соблюдение всех этих древних правил было очень важно для него.
– Идем, – развернулся он и стал подниматься.
– Прим Эдгар, могу ли я… – начал Георг, но отец оборвал его, махнув рукой.
– Иди, куда же мы без тебя.
Я рассказала отцу все как было, само собой, опуская факт вмешательства в драку людей, и, уж конечно, умолчала о том, что я совершила натуральное преступление – перекинулась при одном из них, чтобы спасти себе жизнь взрывной регенерацией оборота, и оставила свидетеля этого в живых. Наши законы на сей счет однозначны и неумолимы. Ради выживания и сохранения тайны всего нашего племени я обязана была его умертвить или забрать с собой и обратить, обрекая на вечное рабство, но вместо этого спала рядом на той убогой лежанке, восстанавливая силы, а проснувшись, не свернула шею и не вскрыла горло. Всего лишь минут пять смотрела, изучая его спящего, прежде чем уйти и не вспомнить в тот момент о непреложных законах, вбитых с появления на свет, и пытаясь осознать природу сумбурного трепета, который вызывало простое созерцание этого человека, во мне.
Отец слушал меня молча, с каменным лицом, и только потемневшие до черноты радужки и жесткие волны, исходящие от него и даже меня едва не раскачивающие своей силой, говорили о его скрытой ярости.
– Могу я говорить, прим Эдгар? – прохрипел Георг, которого уже слегка потряхивало от сдерживаемого гнева к концу моего рассказа и усилий справляться с ментальной мощью своего прима.
– Нет! – так тяжело уронил отец, что Георга согнуло, чуть не обрушивая на колени. – Ты не будешь тратить время на пустые разговоры, хилиарх-сарг, а вместо этого займешься своими прямыми обязанностями – начнешь подготовку к рейду на Рахам. Соберите сведения о местонахождении их прима и его семейства с вероломным ублюдком, что не оценил оказанной ему чести стать парой Эрин, а так же о том, где сконцентрированы их главные силы. Завтра с наступлением темноты все наши бойцы должны быть на позициях, и к утру стая Рахам перестанут существовать. Я сам поведу вас на них.
– Оте… – вскинулась я, но опомнилась. – Прим Эдгар, мне кажется, реагировать сразу и настолько жестко несколько излишне!
– Могу я приступать? – между тем вскочил Георг на ноги, готовый ринуться исполнять приказ. Он осмелился даже бросить на меня краткий упрекающий взгляд.
– Ступай! – дернул отец головой, и только когда за нашим хилиарх-саргом захлопнулась дверь, посмотрел на меня. – Эрин. Дочь моя, мне странно слышать от тебя о излишней жесткости. Мать всех стай, мы дали такой шанс этим жалким Рахам, ты согласилась снизойти до попытки взять в пару их будущего прима. И чем они нам отплатили? Попытались убить тебя! Да не будь я уверен в том, что семейство примов их стаи несет в себе чистую кровь, то давно уже раздавил их. Вместо того, чтобы ухватиться за возможность влиться в Курта или же хотя бы заручиться перемирием на долгие годы, эти идиоты решили, что способны противостоять нам и организовали это подлое нападение.
– В том-то и дело, отец, что по переписке прим Рахам не показался мне идиотом, как и тебе, согласись. Он явно желал мира и возвышения для их стаи, которое принесло бы наше с его сыном соединение. С чего бы вдруг ему настолько оглупеть и напасть на меня, лишая себя такого шанса? И ты же слышал меня – нападавшие были людьми. Откуда Рахам взяли бы эту команду убийц, явно обученных противостоять оборотню?
– Эрин, дочь, ты – будущая прима стаи Курта. Тебе известно, что своего положения наша стая добилась очень непросто и немалой кровью. Своей, но куда как больше чужой. Кровью тех, кто нам противостоял. Это самое главное, что все остальные хранимые Луной поняли о Курта – мы не боимся драться, мы готовы сражаться в любой момент, и мы всегда добиваемся желаемого, то есть того, что противник должен быть уничтожен под корень. Нельзя посягнуть
– Отец, я это понимаю. Но уверена, что Рахам в курсе о правилах Курта, мы ведь десятилетиями соседствуем и враждуем. Да все хранимые Луной в курсе, что связываться с нами – безумие. Вот поэтому и не могу понять, как они могли бы решиться на такое. Возможно нам стоит разобраться, выяснить в чем…
– Нет! – грохнул голос отца, и его ментальная мощь врезалась в меня, ударив в грудь и голову как огромные камни. – Мы не будем ни в чем разбираться и медлить, позволяя разойтись слухам, что Курта слабаки, не пустившие кровь в ответ на плевок в лицо! Мы никогда не делали этого раньше и не станем впредь! Разбираться и вести пустые выяснения – удел слабых, не обладающих силой и властью карать. Я сказал, что к следующему утру Рахам должны исчезнуть, и менять своего решения не намерен. Я и так достаточно их терпел, лишь только потому, что тебе нужна была пара, Эрин. Юный Рахам тебе не ровня, и, взяв его в пару, ты без труда подчинила его себе, а через него и всю их стаю без лишних сражений. Это был их шанс уцелеть, однако его не оценили, так что пусть пеняют только на себя. Мы избавимся от них, и все на этом. А ты еще очень молода, и мы найдем подходящего носителя крови в другой стае, просто нужно будет подождать.
– Я не смею возражать, прим Эдгар, но как своего отца могу ли попросить?
– Всегда, – кивнул отец, смягчаясь и подходя наконец ко мне. Всмотрелся в лицо, давая увидеть краткий проблеск пережитого за меня страха.
– Я хотела бы пойти в бой с сарга…
– Это исключено, Эрин. Думаешь я не чую насколько ты сейчас слаба? Твои раны должны были быть чудовищными, практически смертельными, чтобы столько твоих сил ушло на восстановление. В бою ты сейчас будешь слабее человеческого ребенка. Это опасно для тебя, и совершенно недопустимо, чтобы сарги это заметили и запомнили. Примы никому не показывают своей слабости, дочь.
– Я знаю. Но тогда хотя бы позволь просить тебя не устраивать для Рахам тотальную бойню. Позвольте их детям и женщинам, что не рискнут встать против нас, уйти.
– Эрин, женщины нашего племени злопамятны, а уж те, кто теряет пару – тем более, а детям свойственно вырастать и тоже превращаться в бойцов, ведомых ненавистью и жаждой мести, – раздраженно нахмурился родитель.
– И все же, отец, – решилась-таки я настаивать, хоть сил сопротивляться льющейся бесконтрольно из-за раздражения доминирующей мощи отца становилось все меньше. Он прав – мне нужны отдых и пища, а еще и секс со здоровым, готовым отдать энергию и достойным доверия в состоянии уязвимости партнером, чтобы исцелиться после ран изнутри. Обращение ради выживания в таких вот случаях это как брать у своей же сущности силы взаймы, чтобы спастись прямо сейчас, в момент крайней опасности, и никак не обойтись без тяжелейшего отката, и мой уже совсем близок. – Ведь есть шанс, что нас стравили. Меня смущают эти наемники люди. И то, что в нападении на меня нет логики и выгоды для Рахам. Оставь жизнь их женщинам и детям, ведь есть вероятность, что их стая невиновна.
– Эрин! Мы оборотни, драться и убивать всех конкурентов, отбирая все – в нашей природе. И повод в виде какой-то там установленной виновности нам без надобности, мы не люди. А что касается людей-бойцов – ты абсолютно уверена, что это не были свежеобращенные ублюдки?
Я напрягла память, пытаясь воспроизвести всю картину нападения до мелочей. От одежды и даже крови нападавших несло какими-то специями, пряностями, как если бы они не только обработали ими свои тряпки, но и питались пищей в последнее время щедро или приправленной. Явно чтобы отбить начисто нюх любому хранимому Луной, не позволяя выделить и запомнить, а после узнать личный запах каждого. Опять же подтверждение, что им знакома наша природа. Двигались они очень быстро, явно отлично тренированны, но с полной достоверностью утверждать была ли их скорость за гранью человеческих возможностей я бы не стала. Хотя бы потому, что прежде мне никогда не случалось драться с людьми в принципе. Это просто невозможно для будущей примы Курта, у людей ни шанса приблизиться, не то что вступить в конфликт.