Ты вернешься!
Шрифт:
– Не забыл, Вась. Но еще я и понимаю, что Георг ни хрена не дурак и вряд ли станет из чистого упрямства и какой-то там преданности законам чистых стай пренебрегать новыми возможностями. Тем более, когда дело касается нас – презренных дворняг по их мнению. Между собой – да, но нас-то грех не затоптать любыми способами и средствами.
– И все же… – упрямо покачал головой Васька. – Я был сразу на месте и обнюхал там каждый сантиметр. Стрелки были людьми однозначно, ну или же совсем свежими обращенными, зверем-хозяином от них не пахло вовсе. Зато метрах в тридцати от того места, где хоронились стрелки, в то же самое время примерно, на парковке таилось пятеро саргов Георга
Истинная форма. У меня аж губа задралась в оскале. Главное по мнению чистых зверей отличие между ними и нами. Для них животная форма – истинная, врожденная, а для таких, как мы, обращенных – только типа вторая, привнесенная и никогда ничем родным не станет. Ну-ну, чуждость мне и прежде не мешала мочить их, а теперь и вовсе.
– Что им помешало бы нанять людей стрелков-гастролеров? Не знаешь разве об этой практике? Чужаков-профи нанять, объяснять им ни черта не надо, достаточно четкие вводные по заказу дать. А потом ничуть не удивлюсь, если стрелков в какой-нибудь посадке в сгоревшей тачке найдут, у каждого дырка в башке. А бойцы Георга были там, чтобы проконтролировать исполнение заказа. Все сходится, Вась.
– Рус, не забывай, что сейчас уже не те дикие девяностые, когда по стране и за ее пределами в порядке вещей разъезжали команды стрелков из разных группировок и банд и мочили народ запросто по заказу. Сейчас того беспредела уже нет, – возразил Васька. – Сейчас чаще отношения люди в суде выясняют и бизнесы по законам отжимаются.
– Да брось! Кому нужно, тот и сейчас найдет, – отмахнулся я.
– Но зачем так сложно тогда, Рус? Если они захотели с нами опять открытого конфликта, то почему не напали своими силами? Тапок и парни с ним были, конечно, мощной командой, но у Курта достаточно бойцов, чтобы задавить их числом, особенно пользуясь эффектом неожиданности.
– Да какая разница зачем? Вась, у нас нет других сколько-нибудь серьезных врагов, кроме долбаных Курта. Кто еще, как не они, а главное, нахрена? Почему людей наняли – ну так это чтобы потом орать во всеуслышание, что мы, сраные дворняги, первыми нарушили скрепленное словом и кровью перемирие. Выставить перед остальными стаями вероломными и не заслуживающими никакого доверия тварями.
– Ой, да брось! Такого мнения о нас все эти чистокровные давно, потому что в курсе, что клали мы на их конченные древние законы и правила. Именно поэтому они нас и конкретно тебя и ссут. Так что подобная выходка только нам в плюс бы сработала.
– Вась, не сношай мне мозги! Тапка убили, наших парней убили, боевые псины Георга там были, сам чуял ты это, что еще нужно? Это они!
– А две их сучки тогда что там делали в то же самое время? – проворчал друг, явно сдаваясь.
– Что? – напрягся я.
– Я не сказал? Короче, с пятеркой саргов там были еще две сучки. Причем одна пахла так… даже не знаю как тебе и объяснить… Короче, был бы я там в шкуре, а не в коже, то лапы бы тряслись и подгибались, а хвост к пузу бы прилип, как у трусливой шавки. Охереть как на твой этот альфа-запах похоже, особенно когда ты кого-то ломаешь под себя как раз. Видать, какая-то очень высокоранговая сучка там отирала… Рус, куда ты?
Я уже несся по коридору в сторону подземного гаража, и Васька смог меня догнать только у дверей в него.
– Мужик, да что происходит?
– Еще не знаю, – огрызнулся я, не в состоянии сейчас вести связную беседу.
Она? Это может быть она? Но как? Вернулась? Спустя столько лет. В башке грохотало оглушительно, даже рева движка не слышал, не говоря уже о любых словах. Перекрестки, чужие панически или гневно сигналящие тачки, улицы, дома, мелькали где-то
– Где? – рыкнул, вывалившись из тачки на парковке перед банным комплексом.
Острый медный запах крови и смерти ударил в ноздри, хоть тротуар и успели уже отдраить. Тапок-Тапок, прощай дружище.
– Рус, несколько часов прошло, и столько народу тут уже потопталось… – но я его не слушал.
Отзвук аромата, того самого, единственного, того, что в моих крови и даже костях. Он, такой слабый и едва уловимый, поймал меня как жесточайшие клещи, вздыбливая все волосы на голове и теле, вгрызаясь в мозг, сжимая еще сильнее на сердце те самые когти, что не отпускали его, сколько бы я себя годами не убеждал в обратном. Этот аромат владел мною, он был огромной частью меня, почти всем мною. А еще всеми, кто был после меня.
Она вернулась. Снова появилась на моем пути, и тут же кто-то умер. На этот раз мой друг. И на этот раз я не буду тем, кто станет ее защищать. Не-е-ет, теперь я отплачу ей за все, за боль и потери.
– Мне нужны все самые свежие разведданные о Курта, Вась. – процедил я, вдыхая и выдыхая, испытывая все более сильное и мазохистское удовольствие-боль, что постепенно становилось холодной яростью предвкушения. – И готовьте все наши подвалы. Ловите каждого ублюдка из их стаи, какой вам попадется и сажайте туда. Пусть сидят, пока я не решу, что с ними делать.
Глава 4
– Эрин! – Георг бросился мне навстречу, стоило только пересечь границу поместья.
Я считанные секунды назад перекинулась из истинной формы, и его внезапное появление чуть не спровоцировало обратный процесс и нападение.
– Гера, ты рехнулся? – огрызнулась я на него. – Мать всех стай, тебе жить надоело что ли?
– Конечно, рехнулся, Рин! Хоть представляешь, как я переживал за тебя, когда ты не вернулась через оговоренное время? Хотел бежать искать, но прим Эдгар запретил вмешательство! Я тут уже таких троп натоптал, тебя выглядывая, – друг подступил ко мне и схватил за плечи – телесный контакт в коже без предварительного разрешения, за который любое другое существо в этом мире рисковало бы расплатиться своей жизнью. – Луна-заступница, Рин, ты почему в таком виде? Что случилось? Где твоя одежда? Было же оговорено, что вы с этим щенком Рахам не можете обращаться в первую встречу! Время ваших зверей не настало еще.
– Моя одежда пришла в негодность, Гера, – я повела плечами, освобождаясь, и пошла вперед. – Отец не лег спать еще, как думаешь?
– Да какой там! – Георг последовал за мной. – Он хоть и держит лицо, делая вид, что следование обычаям превыше всего, но тоже с ума сходит от беспокойства. Ты ведь его единственный потомок. Но объясни ты мне, что случилось? Неужели вы настолько далеко зашли с этим Рахам, что твое платье этого не пережило?
– Мое платье не пережило подлого нападения, Гера. Я сама чудом выжила и смогла отбиться. – И этим чудом был невесть откуда взявшийся человеческий мужчина, чей запах кажется намертво вцепился в мой нос и мозг, даже пробежка в шкуре не помогла его выветрить. Запах и воспоминание о том, как он сражался. Лютый, неистовый берсеркер, с искаженным холодным бешенством и забрызганным кровью моих врагов лицом, излучавший в пространство столько хищной беспощадной мощи, сколько я не ощущала до того дня ни от кого даже из своего племени. Даже от собственного отца, а уж прима сильнее ментально и физически я не знаю. Двое других людей никак не отпечатались в моей памяти, оставшись смутными размытыми тенями за его спиной.