Ты все равно станешь моей
Шрифт:
— Есть шанс? — все ещё истерично сжимая плечи парня, спрашиваю.
— Есть. — кивает. — Очень маленький, так что, можно сказать, что его практически нет. — невесело усмехается.
— Я хочу быть с тобой. — уперто бубню. — Пожалуйста. — вдыхаю до боли родной запах.
— Ты — лучшее, что случалось со мной. Помни, я всегда рядом. — шепчет, безжалостно вытаскивая из меня наружу все то, что накопилось за это ужасное время разлуки.»
Год. Прекрасный и одновременно самый тяжелый за последнее время. Мы были вместе практически постоянно. Говорят, когда
Он ушёл в больнице, куда меня даже не пустили, потому что юридически не положено. Ведь для них мы были никем друг другу. Похороны организовывал Ваня и мой брат, в то время как я пластом лежала на кровати и выла в подушки от безысходности и невозможности вернуть хоть немного времени вспять.
В день прощания я стояла, вцепившись в руку Нику, и принимала безумно глупое, циничное решение больше не привязываться ни к кому, чтобы не испытать всего, что уже довелось пережить за эту недолгую жизнь.
Бабушка, мама, папа, дедушка, теперь Олег. На тот момент мне было всего лишь двадцать два, но я уже успела потерять все, что у меня было. Всех.
Здесь, в Москве, у Олега были только я и Ваня. Он не любил говорить о своих отношениях с родителями, но по тому, что эти люди отказались приехать на похороны к своему сыну, можно понять многое.
Да, наверное, сейчас, спустя немногим больше, чем полгода, мне чуть легче. Но, боюсь, я ещё не скоро смогу полностью оправиться от своей личной трагедии и вдохнуть в собственную жизнь другое, новое значение.
Глава 2
Так, что-то я слишком разоткровенничалась. Где мои крылышки? Не могу сказать, что очень люблю готовить, но, скажу по секрету, если мы будем питаться тем, что сварганит Никита, долго мы не протянем. Поэтому в этой квартире готовка чаще всего остается за мной.
К пяти часам я вытаскиваю два ароматных подноса из духовки и оставляю курицу подсыхать. Дело сделано, можно и назад, в кроватку, продолжать смотреть прерванный фильм.
— Ник, я все! — крикнула брату в гостиную.
— Спасибо! — он как раз раскидывает подушки по диванам. Да, знаю, Никита их терпеть не может и считает лишними, но это моя слабость, которая, между прочим, прекрасно дополняет наш интерьер. — Посидишь с нами? — предлагает.
— Нет, — мотаю головой, — я фильм собиралась досмотреть.
— Лик, — прерывает меня брат, — может хватит сторониться людей? Ты же ничего кроме работы и дома не видишь. — покачался на пятках, засунув руки в карманы спортивных штанов. — Сходила бы с Соней куда-нибудь, той бы тоже не помешало иногда выходить на улицу. — корчит недовольную рожу.
— Ник, пожалуйста, — тяну, желая закончить этот извечный разговор как можно скорее, — я в порядке. Обещаю, на днях обязательно наберу Елагиной и встречусь с ней, хорошо?
— Хорошо. — брат смеряет меня все еще недовольным взглядом. — Точно не присоединишься? —
— Точно. — улыбаюсь. — Посидите спокойно, перемоете женщинам кости. Что вы там еще делаете? — риторически спрашиваю.
— Все, все, понял. — смеется Никита. — Иди, не буду больше лезть.
— Благодарю. — одарив Ника оскалом во все тридцать два, расшаркиваюсь в реверансе и уплываю в свою комнату.
Ник прав, что-то я совсем запустила себя. Нет, не в плане внешности — здесь у меня объективно все в порядке, но я действительно перестала общаться с людьми и выходить в свет.
С Соней мы тоже познакомились совершенно случайно, что неудивительно с моей нелюбовью к публичным местам в последнее время: был конец рабочего дня, я пришла на последнюю запись к стоматологу, которым и оказалась госпожа Елагина, девушка, на три года старше меня.
Соня уже начинала надевать перчатки, чтобы провести осмотр, как на мобильный ей позвонили. Она уже почти отключила телефон, но в её глазах я увидела, что звонок может оказаться действительно важным:
«— Ответьте, ничего страшного. — я улыбнулась, оглядывая устрашающее оборудование неплохой частной клиники.
— Спасибо. — девушка благодарно кивнула и приняла вызов. — Привет. — её голос потеплел, когда она обратилась к своему собеседнику. — Что? — буквально через несколько секунд разъяренно прошептала. — Ты же обещал! Обещал, что завязал! — истерично зарыдала, садясь на небольшой стул. — Я бросаю тебя, слабовольная ты свинья! — ядовито прошипела в трубку и отключила телефон.
Этот белокурый хрупкий ангел, сейчас, правда, больше смахивающий на демона, рывком сорвала со второй ладони перчатку и с какой-то лютой ненавистью посмотрела на свои пальцы. «Кольцо» — мелькнуло в моей голове.
Соня проворно залезла на стол и открыла форточку, чтобы, по всей видимости, отправить дорогой металл в вольное плавание. Неожиданно девушка передумала: она повернулась к ошарашенной мне и прямо на том же столе произнесла ключевую фразу, с которой и началась наша дружба:
— Соня. — односложно представилась. — Предлагаю сдать это в ломбард и напиться в каком-нибудь приличном баре.
— Лика. — ухмыльнулась я, начиная проникаться темпераментом блондинки. — Я согласна.
Моя новая знакомая уже выключила свет, когда неожиданно поморщилась и виновато уставилась на меня:
— Прости, что с зубами? — от абсурдности происходящего мы синхронно рассмеялись.
— По крайней мере ничего не болит. — я пожала плечами. — Мне так, по плану. — добродушно хмыкнула, выходя из кабинета.
— Как ты думаешь, на сколько оно тянет? — девушка показала мне симпатичное золотое колечко с темным камнем.
— На несколько дней беспробудного кутежа. — удовлетворенно цокнула языком.»
В тот вечер мы и в самом деле знатно напились: я рассказала новой подруге про Олега, она — про богатого жениха — торчка. До сих пор не особо помню, как добралась до дома, но утром я проснулась в своей кровати и с аспирином на тумбочке. Все же Никита — святой!