Тяга к странствиям
Шрифт:
Тем не менее, тело мага было не так сильно, как его дух и он упал на одно колено. Танис заправил вторую стрелу и прицелился. Балькомб поискал глазами драгоценный камень душ, который приготовил для морской эльфийки, все еще чудесным образом неповрежденный и готовый принять в себя душу человека.
Возможно, он сможет сбежать в камень…
Когда Танис выстрелил, Балькомб прыгнул к камню. Стрела прошила плечо мага над костью и врезалась в стену.
Лучи красного света прорезали тело Балькомба, заполняя комнату блестящим жаром. Все отвернулись от слепящего зрелища, ограждая свои глаза.
Через несколько секунд сияние исчезло. Когда они повернулись обратно, Балькомб пропал.
— Куда он подевался? — спросил Тас, моргая. Тассельхоф, Флинт и Танис осторожно приблизились к алтарю. Тас посмотрел налево, направо, вперед и назад, в поисках раненного мага. Кроме пятен крови и обломков стрелы не было никакого следа Балькомба.
— Похоже, мы потерпели неудачу и злодей сбежал, — сердито проворчал Флинт. — Я с удовольствием послал бы его на встречу с его мерзким богом.
— Думаю, мы выиграли в том, что многие из нас остались живы, — ответил Танис. Флинт, освобождая Селану, неохотно согласился с ним.
Морская эльфийка встала на колени рядом с опаленным телом великана, но Блу был мертв, его убила молния мага. Вытирая соленые слезы, она коснулась его лба в традиционном прощании Даргонести с павшим воином. Около его тела она заметила медный браслет, сделанный для ее брата и надела его на запястье.
Тем временем Тас разбудил фаэтонов. Когда все готовились к уходу, Тассельхоф продолжал рассеянно бродить через рассеянные завалы вокруг алтаря. Он поднял двуликую монету, теперь молчавшую. Затем он поднял рубин, один из самых больших, которые он когда-либо видел. Он думал, что почти что может видеть что-то в его многогранной поверхности…
Селана указала им главный вход палаты, который обходил стороной лабораторию Балькомба и его каменных минотавров. Все остальные уже вышил, когда Флинт посмотрел через плечо и увидел кендера, занятого чем-то у алтаря.
Гном крикнул:
— Оставь те штуки в покое, дурак! Ты хочешь умереть?
— Расслабься — ответил Тас. — Какой тут может быть вред?
— Это зло, ты дверная ручка!
— О, действительно. Хорошее замечание, — согласился Тас. Он быстро поставил рубин в нишу на алтаре и повернулся, чтобы уйти в то же мгновение, когда луч лунного света коснулся драгоценного камня.
Тассельхофу послышался слабый крик, сопровождаемый отдаленным злобным смехом. Оглянувшись, он ничего не увидел и пожал плечами, приняв это за отголоски недавнего сражения. Несколько минут спустя они вышли из пещеры, наблюдая собирающееся пламя на восточном горизонте. Внезапно склон задрожал от подземного взрыва и из отверстия пещеры вырвался дым.
Тас улыбнулся, вспомнив недостающий пузырек.
— Думаю, те големы наконец прошли через ту запертую дверь.
ЭПИЛОГ
Четверо путешественников стояли на песчаном пляже на западном берегу Нового Моря, солнце садилось за их спинами. Стоя у самой воды, Танис беспечно бросал плоские камешки в гладкую воду, запятнанную розовыми и оранжевыми отблесками садящегося солнца. Тассельхоф, закатив свои леггинсы до колен, преследовал пронзительно кричащих морских чаек, иногда останавливаясь затем чтобы поднять интересно выглядящую ракушку и положить ее в мешочек для более позднего осмотра.
На безопасном расстоянии от воды сидел Флинт вместе с Селаной на большой куче серого прибитого к берегу леса. Это было неслыханно, но его ботинки были сняты и толстые волосатые пальцы зарылись в сыром белом песке. Его раненное плечо, крепко перевязанное чистыми бинтами под свободной синей туникой, сейчас только немного пульсировало, благодаря травяной припарке фаэтонов. В одной руке от держал нож, в другой кусок мягкого дерева, вырезая фигурку чайки.
Только два дня прошло с тех пор, как они вели роковое сражение с магом. Тас, Флинт, Танис, Ростревор и Селана вернулись с выжившими фаэтонами в их башенное поселение.
Там крылатые существа кремировали своих мертвых воинов на традиционной церемонии в сумерках, отдавая их храбрые души садящемуся солнцу. После ночного отдыха и после многих обоюдных благодарностей, они ушли, чтобы сопроводить Ростревора в город, а Селану к морю.
— Красное небо вечером, радость моряка, — размышлял гном, комментируя отражения на воде. — Это значит, что завтра будет красивый день. Такой жалко пропустить.
Морская эльфийка посмотрела на своих новых друзей.
— Я почти что жалею, что не увижу его, — сказала она, проводя пальцем по драгоценным камням на медном браслете. Она думала о своем брате, Семунеле и радости, которую она принесет своей семье, когда вернется с браслетом. Ей будет о чем порассказать им.
— Почти, — повторила она. — Я скоро буду должна идти, — тихо добавила она. — Течение и вообще…
Флинт перестал строгать дерево.
— Да, думаю, что ты должна.
Он поднял деревянную чайку, чтобы осмотреть ее. Гном смахнул с нее стружки и вручил фигурку Селане.
— Это, безусловно, не самая лучшая моя работа, но я хотел бы чтобы ты имела что-нибудь на память… — Он запнулся, подумав, что ей возможно не сильно хочется вспоминать события минувших дней. Улыбаясь, Селана положила небольшую хрупкую птицу на ладонь.
— Для меня честь иметь что-то, сделанное руками Огненного Горна. Ты же знаешь, браслет буду носить не я.
— Спасибо, девочка, но я не…
— Нет, это тебе спасибо. Ты научил меня многому за такое короткое время. — Селана заставила пустившегося в извинения за потерю браслета гнома замолчать, поцеловав его в румяную заросшую щеку.
Тяжело вздохнув, морская эльфийка поднялась с их импровизированной скамейки и развязала шнурки короткого грубого плаща, которые фаэтоны дали ее, чтобы заменить тонкое платье Балькомба. Плащ упал на землю. Селана завязала фигурку в мешочек на ее тунике.