Тяготению вопреки
Шрифт:
Не было никаких признаков, что когда-нибудь появятся пища или вода, и люди по прошествии полутора суток уже заметно страдали. Сам Кендрик ощущал сухость, запекшиеся губы и холод. Желудок тосковал даже по той овсяной жиже, которой кормили в отделении.
Он прижал руки к холодному металлу бронированной двери и ощутил какое-то гудение под твердой поверхностью - скрытые токи электричества, бегущего в схемах. Но оно казалось далеким-далеким.
– О'кей, - Кендрик оглянулся на Ли через плечо.
– Так где мы?
Сбоку от него стоял Бадди, стоял и
– Работал на компанию, контракт на армию, - объяснил Ли.
– Мы для них сделали, но только кусками.
Бадди переступил с ноги на ногу:
– Не въехал, - сказал он.
– Ну, было так, что, если кто-то в армии хочет что-то построить совершенно секретное, все равно приходится штатских привлекать сплошь и рядом. И они тогда тебя прозванивают по всем цепям, кучу анкет надо заполнить, подписать, - тебе только разве что фонарь не суют в задницу посмотреть.
– Ли пожал плечами.
– Хотя и такое бывает. Но все тебе никогда не покажут - только твою часть. Вне армии мало кому случается видеть проект полностью, обычно тому, кто на самом верху командует операцией.
– Постой, - сказал Кендрик.
– Ты хочешь сказать, что ты участвовал в строительстве вот этого?
– Да!
– воскликнул Ли.
– Именно это я и говорю. Эти двери должны выдерживать атомный взрыв, - объяснил он, кладя руку на тот же холодный металл.
Коридор перерезала стальная стена, начисто перекрывая доступ к верхним этажам. Их бросили в этих милях и милях темных переходов, но полдюжины стальных дверей начисто перекрывали им выход.
– Я участвовал в проектировании, - говорил Ли, - я даже помню расположение коридоров;
Тихим, но напряженным голосом Бадди спросил:
– Значит, ты можешь нас отсюда вывести?
– Нет, не могу, - покачал головой Ли.
– Я только говорю, что я знаю, где мы, но это все. У этих штук - у дверей - управление централизовано. Единственный способ - это найти возможность влезть в их электронику, но к самим механизмам доступа нет.
– Так что тут над нами?
– спросил Бадди.
– Мы в Южной Америке? Хотя бы это ты же должен знать?
– Над нами Венесуэла, - уверенно заявил Ли, и тут же хитро улыбнулся: - Кажется, мне грозит тюрьма за нарушение секретности. Такая вот хрень.
Кендрик покачал головой:
– Я и понятия не имел.
– А какая разница?
Кендрик обернулся на голос Мак-Кована. Литер возник из мрака, голос его прозвучал резко в леденящем воздухе.
– Где бы мы ни были, нам конец. И знать точно где мы - это бесполезно. Господи, годами же ходили слухи о том, что к югу от Мексики правят США.
– Так оно и есть,-оказал Ли.
– Там, наверху, реального правительства нет. Нет там законов, и генная гниль здесь проявилась раньше, чем добралась до Штатов.
Кендрик убрал руки от металла, ощущая горечь поражения.
– Что наводит меня на мысль о том, когда же это сооружение в самом деле построили, - буркнул он.
– Учитывая размеры, времени должно было занять много. Тем более при полной секретности.
– Я тебе скажу, - ответил Ли.
– Где-то около двадцати лет назад. Я тогда просто мальчишкой был.
– Он покачал головой.
– И содержали его не очень хорошо.
– Тут можно армию разместить, - сказал Мак-Кован.
– Может быть, отделения изначально планировались как госпитали для раненых.
– Здесь, за пределами США, все что угодно можно было делать, лишь бы никто не видел, - сердито бросил Бадди и сплюнул.
Назвать время и даже число было бы невозможно, но по оценке Кеидрика они торчали в темноте уже трое суток, когда послышались голоса.
Тем временем произошло уже не меньше десятка смертных исходов - кто-то от недостатка медицинской помощи, без которой самые слабые лаборокрысы жить не могли, но в основном - самоубийства.
Одна женщина повесилась на штанине, привязав другую штанину к трубе над головой. Она встала на тело мертвого любовника, достала до трубы, а потом подогнула ноги и держала их так, пока не потеряла сознание. Когда же она рухнула в беспамятстве, петля и гравитация закончили процесс удушения.
Ее любовник - ни его, ни ее имени так и не узнали - умер через несколько часов после попадания на нижние уровни от внезапного взрывного роста усилений.
Были и другие случаи, такие же мрачные и гнетущие. А потом начались другие истории.
Кто-то рассказывал о светящейся человеческой фигуре, пускающей молнии из пальцев. Эта фигура бежала по самым дальним коридорам, как-то проходя через огромные бронированные двери, держащие заключенных в загоне. Будто она проходила сквозь стены. Кендрик понимал это так, что люди от голода и сенсорной депривации теряют рассудок.
Вот тогда и появились голоса.
Спикеры, которые Кендрик уже раньше заметил, висели через нерегулярные интервалы в коридорах. И вдруг они затрещали знакомым голосом.
Зирацки?
С зарождающимся чувством ужаса Кендрик слушал. Худшее ждало еще впереди.
– Идите в коридор с отметкой «Уровень 9, Юго-Запад», - велел Зирацки.
– Дверь откроется. Там будет еда, но только для выживших.
– Кендрик услышал вопли отчаяния из окружающей темноты.
– За право жить вам придется драться. Мы сейчас испытываем навыки выживания у подопытных из разных экспериментальных групп.
– Вот теперь понял.
– Кендрик услышал голос Мак-Кована.
– Они никого из нас отсюда живым не выпустят.
– С ума посходили!
– заорал Бадди.
– Ну ни капли ж смысла в этом нет!
– Наоборот, - возразил Кендрик.
– Смысл очень даже есть. Нас сделали такими, как мы есть, и на волю отпускать не собираются. Чем убивать нас своими руками, они нас бросают в яму и предоставляют нам убивать друг друга. Так они не только от нас избавятся, но и проверят, какая экспериментальная группа добилась лучших результатов. Это как раз будут те, кто выживет.