Тяж
Шрифт:
— Наемники, займитесь армейцами! Фарид, Толик, загоняйте наркош вперед, группа Жало, выцеливайте полицаев. Если что, сверху нас прикроют! И помните, мы борцы за правое дело, хе-хе!
Вадим, которого словно замкнуло после встречи с импульсивкой, растянул губы в неживой улыбке. Он и до этого дня был сдержан на эмоции, но сейчас и вовсе превратился в лёд. Парень равнодушно оглядел открывшую огонь толпу. Цвета медленно выцветали, а им на смену появлялись тысячи оттенков серого цвета.
— Подсветить бордовые жилетки! — отрывисто бросил тяж искину доспеха,
Встроенный в бедро запасной миниреактор запитал энергосистему костюма, позволяя системе перезагрузиться. На забрале высветились долгожданные оранжевые цифры: «Заряд аккумулятора: тридцать четыре процента». Те двадцать секунд отжиманий, отнявшие у Вадима прорву сил, позволили запитать генератор и возобновить работу скафа.
— Хана асфальту, — мысли текли вязко.
Казалось, какая-то часть Вадима отстранилась от происходящего на площади. Тело само бросало себя вперед и вверх, управляя коротким полетом при помощи встроенного в спину реактивного ранца, левая рука, с активированной сферой силового щита, не давала пулям нанести вред сочленениям доспеха и лишить Вадима подвижности. На град стучащих по зеркальному забралу игл, парень и вовсе не обращал внимания. Резак с шипением разрезал воздух и подсвеченных искином кураторов, не оставляя за собой кровавых шлейфов. Плазменный клинок мгновенно прижигал раны, а отрубленные руки и ноги влажными шлепками падали на землю. Вадим ясно следовал генеральскому приказу: «Никого не убивать. Стоять. Умирать, но стоять».
«Интересно», — равнодушно проследив, как какой-то бородатый мужичок в бордовой жилетке теряет правую ногу по колено и, позабыв про сумку с гранатами, с воем начинает кататься по земле, подумал Вадим. — «Зачем нас сюда отправили? Даже нет, не так, как администрация допустила столько вооруженных людей у себя в городе?»
Вадим не обращал внимание на мешающихся под ногами наркош, сосредоточившись на террористах. Стараясь не попадаться под взрывы импульсных гранат, парень целенаправленно выводил из боя ключевые фигуры, следуя подсказкам бортового искина.
Завыли журналисты, по которым хлестнул свинцовый дождь рикошетов. Полицейские части, разойдясь полукругом не давали вырваться с площади самым сообразительным борцам за независимость.
Через двадцать минут все было кончено. На площади осталось лежать около ста-ста пятидесяти тел революционеров, среди которых черными пятнами выделялись тяжи, поймавшие грудью импульсную гранату. Остальные или убежали, или уже примеряли на себя пластиковые наручники, сидя в полицейских автобусах. Редкие прохожие предпочитали обойти центр города стороной. Хоть на улице и светило солнышко, но от площади веяло чем-то мрачным. В тот день Вадим получил свой позывной. «Мрак».
На удивление, не погиб ни один борец за справедливость. Даже наркоши отделались в лучшем случае сильным испугом и парочкой ломанных костей, а в худшем раздавленными ногами и сплющенными руками. Приехавшие на место происшествия серые неприметные фургоны споро грузили участников митинга, не забывая, впрочем, в отдельный грузовик закидывать оставшиеся без хозяев руки и ноги. Благо медицина позволяла «вернуть на место» чуть ли не любую конечность.
Когда же морально опустошенные, после выполнения грязной работой, тяжи, перекидываясь шуточками и сбрасывающие тем самым излишки адреналина, вернулись на базу, их чуть ли не на пороге встретил взбешенный генерал:
— Какого дьявола, — брызгал слюнями толстопузый, розовощёкий колобок в идеально сшитом по фигуре мундире, — какого дьявола вы нарушили приказ?!
— Разрешите обратиться, — попробовал было разъяснить ситуацию Вадим.
— Молчать! — казалось генерал, с трудом достающий до груди обугленного МТД Вадима, сейчас лопнет от ненависти. — Да вы хоть знаете чей там был сын?! Которому вы отрезали руку?!
— В которой у него была импульсивка? — не удержался Вадим.
Ни для кого не было секретом, что импульсные гранаты находились под строжайшим запретом и при наличии оной у гражданского, последнему светило до 10 лет исправительных работ на урановой шахте.
— Я! Сказал! Молчать! — перешел на визг генерал. — На гаупвахту! Сгною! Расстреляю!
— Заткнись, Мрак, — буркнул в интерком Лунтик, видя, что старшой, злобно ощерившись, снова открывает рот, — командир! Ребят хоть не подставляй!
На Вадима словно вылили ушат холодной воды.
«И вправду», — сжав зубы, подумал Вадим, — «парням ведь тоже достанется. Хана карьере, жаль капитана получить не успел. Да и домой не слетал. Могилки родителей не проведал. Сошлют в какую-нибудь дыру. Да уж… И как только мы до сих существуем с такими-то генералами… Ааа! Плевать, попрошусь на фронт, тем более у меня к таракашкам свои счеты остались…»
Мыслей у Вадима было много, так как разорялся пузан долго. Безумно хотелось протянуть руку и, с трудом найдя под тройным жирным подбородком горло, сжать его.
«Просто протянуть и сжать. Сколько интересно добра я принесу армии и своей военной группировке?» — Вадим аж улыбнулся. — «Эх, мечты, мечты… Мечты?»
Парень отвлекся от своих мыслей и похолодел от ужаса. На вытянутой руке безвольной куклой болтался бывший генерал. Идеальный, всего несколько минут назад, костюм скомканной тряпкой висел на безжизненном теле.
Это был залет.
Через несколько дней комиссия внутренней службы безопасности вытащит еле живого парня из застенок армейской тюрьмы. Детально рассмотрит всю неделю до момента хладнокровного убийства генерала, «сошедшим с ума» старлеем. Найдет следы перепрошивки программного обеспечения МТД, заинтересуется психологическим состояниям тяжа. Изучит взятые у еле живого к тому моменту старлея анализы всего, чего только можно. Найдет практически вышедшие из организма боевые наркотические вещества, доступ к которым имелся лишь у ограниченного количества лиц. Предотвратит 8 попыток покушения на лежащего в коме Вадима и раскрутит всю цепочку продавшихся заклятым друзьям родины группы высокопоставленных чиновников и военных. Отправит парня на «реабилитацию» в свои засекреченные лаборатории, дав ему ровно один день, чтобы уладить свои дела. Но все это случится лишь через несколько дней.