Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения
Шрифт:
Рано или поздно наступит для Хрущева час, когда он должен будет решить, кто он — представитель русского народа или пророк Маркса. И в зависимости от того, что он решит, что выберет — Россию или Третий Интернационал, он либо станет народным героем, либо вместе с Лениным, Сталиным и прочей нечистью будет освободившимся народом выброшен вон из пресловутого мавзолея.
ТЯЖЕЛАЯ ДУША [453]
З.
453
Тяжелая душа. Печ. по первым публикациям в журнале «Возрождение» и «Новом журнале», сверенным с посмертным изданием книги В.А. Злобина «Тяжелая душа» (Вашингтон: изд. Русского книжного дела в США, Victor Kamkin, Inc. 1970).
Предисловие
Настоящая книга не есть биография З.Н. Гиппиус в том смысле, в каком это обычно принято понимать. В своей книге «Д.С. Мережковский», озаглавленной первоначально «Он и мы» (это заглавие было по просьбе издателя изменено), Гиппиус рассказывает о наиболее важных событиях своей жизни. Как общее правило, все мемуары, что бы там ни говорили, — «Dichtung und Wahrheit» [454] , вымысел и правда. Кое-что в них верно, кое-что забыто, а кое-что выдумано. Однако вымысел здесь не следует понимать как искажение или подмену действительности. Это, скорее, некая художественная правда, какая в иных случаях к действительности ближе, чем воспроизведение фактов чисто фотографическое. Пример — «Детство и отрочество» Л. Толстого. Сравните эту книгу с его точной автобиографией и вы увидите, где настоящий, живой Толстой.
454
«Dichtung und Wahrheit» («Поэзия и правда»; 1833) — название автобиографической книги И.В. Гёте.
Что касается мемуаров Гиппиус, то едва ли в них преобладает вымысел. Но что это произведение художественное — не подлежит сомнению. Добавить к нему вряд ли что-либо возможно. Но кое о чем Гиппиус не то что забывает, а сознательно умалчивает о том, что она называет «Главное». Для непосвященных пробел незаметен. Но Темира Андреевна Пахмус, профессор Иллинойского университета, которой я открыл мой архив, упоминает об этом «Главном» в своей книге «З.Н. Гиппиус — литературный критик» (книга должна выйти в ближайшее время). И это не единственная книга о Гиппиус. На ту же тему — докторская диссертация Аллы Дмитриевны Кульман и две известные мне работы о ее стихах — Олега Масленникова и Джеймса Барлея — последняя об их ритмической структуре. Есть еще одна или две книги о поэзии Гиппиус, заглавия которых я не помню. Вообще Гиппиус начинают интересоваться, особенно в Америке, и гораздо больше, чем Мережковским. И это не случайно.
Да не подумает читатель, что я не ценю литературный талант Гиппиус. Только я отношусь к ее произведениям, главным образом к стихам, как к своего рода дневнику (кстати, ее четвертая, изданная в Берлине, книга стихов так и озаглавлена «Дневник»). Но тема моей книги совершенно другая — не стихи Гиппиус, а сама Гиппиус, ее «тяжелая душа», как она ее называет и с какой она находилась в непрерывной борьбе.
Порой всему, как дети, люди рады И в легкости своей живут веселой; О, пусть они смеются! Нет отрады Смотреть во тьму души моей тяжелой. [455]455
Порой всему, как дети, люди рады… — Первая строфа стих. «Последнее» (1900).
Мы привыкли к ледяному тону, к жестокому спокойствию ее стихов. Но среди поэтов XX века по силе и глубине переживаний вряд ли найдется ей равный. Напряженная страстность некоторых ее стихотворений поражает. Откуда этот огонь, эта нечеловеческая любовь и ненависть?
Она боролась за полноту бытия, за право быть счастливой и свободной:
Ищу опасное и властное Слиянье всех дорог. А все живое и прекрасное Приходит в краткий срок. И если правда здешней нежности Не жалость, а любовь, — Всесокрушающей мятежности Моей не прекословь. [456]456
Ищу опасное и властное… — Из стих. «Гроза» (1905), посвященного А.А. Блоку.
Кстати, за это «опасное и властное слиянье всех дорог» на меня обрушилась ныне покойная Ариадна Владимировна Тыркова [457] , автор замечательной книги о Пушкине. Я имел неосторожность опубликовать в одной
457
Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна (1869–1962) — общественно-политический деятель, публицист, прозаик, литературовед, мемуарист. В ноябре 1917 г. вместе с А.С. Изгоевым издавала антибольшевистскую газету «Борьба». С начала 1920 г. в эмиграции. В 1921–1922 гг. редактор лондонской газеты «Russian Life». В 1921 г. основала в Лондоне Общество помощи русским беженцам и в течение 20 лет бессменно руководила им. Автор двухтомника «Жизнь Пушкина» (1929,1948), мемуарных книг «На путях к свободе» (Нью-Йорк, 1952), «То, чего больше не будет» (Париж, 1954), «Подъем и крушение» (Париж, 1956–1958).
458
Терапиано Юрий Константинович (1892–1980) — поэт, критик, историк религии. Участник Первой мировой и Гражданской войн (в составе Добровольческой армии). С 1920 г. в эмиграции. В 1925 г. один из организаторов и председатель парижского Союза молодых писателей и поэтов. Соредактор журналов «Новый дом» (1926–1927) и «Новый корабль» (1927–1928). Литературный обозреватель газеты «Русская мысль» в 1955–1978 гг. Автор мемуарной книги «Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924–1974). Эссе, воспоминания, статьи» (сост. Р. Герра, А.Д. Глезер. Париж; Нью-Йорк, 1987).
Я очень уважаю Владимира Васильевича, но он романтик и оптимист. Нет, мне рисуется картина иная: не только никаких марок с Христом не будет, но даже если бы Он в этот день сошел сам с неба на землю, Его даже не заметили бы, не заключили бы в тюрьму и не явился бы к Нему для разговора Великий инквизитор [459] . В лучшем случае Он попал бы в палаццо Армии спасения, где Его после дезинфекционного душа накормили бы, как в лучшем ресторане, и уложили бы спать на мраморные нары.
459
Великий инквизитор — герой вставной «поэмки» Ивана Карамазова из романа Достоевского «Братья Карамазовы» (1879–1880). Образ властолюбца и гордеца, восставшего против Иисуса Христа и его учения, стал символом насильственного устроения земного рая путем превращения человеческого общества в «бесспорный общий и согласный муравейник», в покорное стадо.
«Сын Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле?» А от этого нас отделяет даже не 50, а всего 33 года!
О, конечно, человечеству готовится необыкновенное будущее. Даже представить себе невозможно, чего только люди не изобретут. Но от наук гуманитарных, от искусства, от музыки, от поэзии — не останется ничего. И наступление этого нового «ледникового» периода чувствуется уже сейчас. Все чаще мелькают в толпе так называемые битники, первые жертвы — потерявшие себя волосатые мальчики с сумасшедшими глазами.
И вот я принимаю решение: не взирая на критику, по существу благожелательную, моя книга о Гиппиус выйдет без единой купюры, ни одного слова не будет из нее выкинуто или заменено другим.
Пусть она будет полна противоречий — самых невозможных, самых невероятных неожиданностей. Меня это не смущает. Тем совершеннее она отразит живую душу Гиппиус, ее связь с жизнью и волю к борьбе.
Зинаида Гиппиус имеет право на свободу слова, и горе тому, кто на это право посягнет.
З. ГИППИУС И Д. МЕРЕЖКОВСКИЙ [460]
Двадцать два года прошло — не такой уж большой срок — а кажется, вечность, — со смерти Зинаиды Николаевны Гиппиус (она умерла в Париже 9 сентября 1945 г.), и вот мы уже почти ничего о ней не помним. Да и как помнить: что мы о ней знаем? Кое-какие внешние, притом не всегда даже главные факты, о которых она рассказывает в своей книге о Мережковском. Но и в ней она старается говорить о себе возможно меньше, сознательно отодвигая себя на второй план. Она это делает, впрочем, не из скромности — она себе цену знает, — а из какого-то, ей самой непонятного, желания оставаться в тени.
460
З. Гиппиус и Д. Мережковский. Возрождение. 1959. № 93. Впервые: Новый журнал (Нью-Йорк). 1952. № 31 под названием «З.Н. Гиппиус. Ее судьба» (под рубрикой «Литературный дневник»).