Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли
Шрифт:
Ребенок машинально схватился за декольте матери. Страшнее всего в этом доме была беспомощность.
«Бегать, нужно научиться бегать!»
На губах присутствующих появились улыбки. Кажется, только сейчас они не выглядели словно злобные великаны.
– Вы уже решили, в какую академию ее отдадите? – Спросил Джордж.
Люси счастливо взглянула на старшего сына.
– Пусть вырастет и сама это решит.
– Сама, да? – Вивьен перевела взгляд на Эдварда. – У нас уже есть один самостоятельный. Из всех вариантов выбрал именно государственную академию.
– Уж
– Странно слышать это от религиозного фанатика.
Сильвия была удивлена. Она тяжело понимала, о чем шла речь, но в процессе разговора все факты сложились воедино. В этой стране есть четыре лучших учебных заведениях. Военная академия, или академия мечников. Академия Семи Крыльев, или академия верующих магов. Государственная академия, готовящая министров и чиновников. А также Академия Духа. Из всего вышеперечисленного, академия Духа была самой загадочной. Когда, как воины тренировали тело, а правозащитники ум – Академия Духа тренировала и тело, и ум, и душу. Даже процесс познания магии в академии «Семи крыльев» происходил через безграничную веру в бога, а академия Духа подобное отвергала. Ученики этого места лишь верили в то, что путем усилий и тренировок можно достичь гармонии с собой и миром. В этом месте учился и Джордж – старший сын семьи.
После сытного ужина все начали расходиться по своим комнатам. Уже по одному знакомству стало ясно, что находиться всем вместе было весьма сложно. В разговоре меж друг другом у ребят всегда появлялись разногласия, основанные на вере.
Наступила ночь. Своими большими голубыми глазами Сильвия смотрела в потолок. Она не могла уснуть. Переварить то, что происходило вокруг было тяжело. Всякие мысли сводились к одному: «Что делать дальше?»
Прозвучал скрип входной двери. Комнату на мгновение озарил луч света, показывая черную фигуру вошедшего ребенка. В этом месте был один сорванец этого возраста. Сильвия сощурилась.
«Опять что-то задумал? Живым не дамся. Я буду кричать».
Эдвард медленно подошёл к детской кроватке, смотря на малышку злыми, раздраженными глазами.
– Меня отчитали за то, что я был невнимателен. Отец о тебе только и говорил. Сильвия, Сильвия, Сильвия… Это ужасное имя! – мальчик недовольно всплеснул руками.
Сильвестр удивлённо смотрел на ребенка, нависшего над ним. На милое детское личико упала капля.
– Это все ты виновата. – В глазах Эдварда появились слезы грусти и разочарования. – Из-за тебя они отправили меня учиться в академию. Неужели я теперь всем мешаю? Я хотел только подружиться с тобой, а в итоге от меня просто отказались. Это ты виновата! – Мальчик начал крутить головой, стараясь сдержать всхлипы и шмыганье.
Сильвия молча продолжала смотреть. Напряжение спало, но вместо него пришла растерянность.
– Ещё и твоя внешность. Из всей семьи только у тебя мамино лицо и волосы. Почему ты так отличаешься от нас? Все мы похожи на папу, а ты на маму. Потому тебя любят больше.
Сильвестру даже стало жалко мальчика. Будь он в своем теле, то обязательно бы обнял его и попытался утешить.
Стерев с глаз слезы, Эдвард резко обернулся. Он собирался уйти, но вдруг почувствовал, как что-то держит его за сорочку. Мальчик медленно повернул голову к Сильвии. Малышка машинально схватилась за нежную белую ткань. Хоть силы у нее ещё не было для того, чтобы остановить брата, но привлечь его внимание она могла. Мальчик удивленно расширил глаза.
Сильвия засмеялась. Это была детская беззаботная улыбка, вызвавшая у Эдварда ещё больше вины в сердце. Мальчик быстро подбежал к малышке и, перебравшись через невысокий бортик, лег рядом.
– Прости меня. – Эдвард нежно прижал к себе сестру. – Я знаю, ты не виновата. Прости. Прости меня.
Спустя несколько часов в комнату как обычно заглянул глава семейства. Раймонд остановился на пороге, замечая присутствие в комнате кого-то еще. Эдвард и Сильвия беззаботно спали в одной кровати в обнимку друг с другом.
Отец улыбнулся. В такой момент он просто не мог потревожить их покой.
– Не буду мешать.
***
Десять лет спустя:
Солнечный свет плавно проникал через окна в библиотеку. Под его лучами видно было все: и летающую пыль, и разбросанные по полу книги. Маленькая девочка сидела в центре комнаты с книгой на коленях. Под солнечными лучами ее волосы приобретали яркий, насыщенный оттенок. Они, словно водопад с вьющимися волнами, спускались вниз по спине, останавливаясь где-то на уровне поясницы.
Дунув куда-то вверх, десятилетняя девочка заставила свою челку слегка приподняться. Иногда она падала на глаза и мешала читать.
– Госпожа Сильвия! – Прозвучал крик где-то в коридоре.
Девочка испуганно подняла взгляд. Этот зов мог обозначать только одно: ее позиция была раскрыта.
– Шухер. – Отбросив книгу в сторону, Сильвия подбежала к окну. На удивление любого аристократа эта юная хрупкая особа была одета в шорты и абсолютно безразмерную мужскую рубашку, сворованную из гардероба отца.
Открыв окно, Сильвия быстро забралась на его раму.
– Госпожа! – Голос слуги послышался за спиной.
Сильвия оглянулась лишь на секунду и, встретившись взглядом с горничной, без колебаний спрыгнула.
– Бесстрашие – наш конек! – Кричало подсознание.
– Однако боль оно не отменит. – Ответили ноги, получившие весь удар на себя.
– Эт-тэт-тэт… – Сильвия аккуратно приподняла правую коленку, надеясь на ее сохранность. Бесполезно. Кровища была такая, будто ее ногу только что ампутировали. Болезненное ощущение вызвало ступор.
– Госпожа! – Громкий крик служанки заставил Сильвию взять себя в руки.
Обернувшись назад, девочка увидела разъяренное лицо прислуги на втором этаже, после чего усмехнулась и побежала дальше.
«Нет уж, в этот раз живой не возьмёте».
– Ветер: активация. – Под ногами почувствовались сильные порывы ветра. Сильвию подняли в воздух, словно пёрышко, тем самым останавливая побег.
Из-за дерева вышел Эдвард. Повзрослевший парень был более спокойным и уверенным в себе. Как и отец, он начал зачесывать волосы назад, открывая свое симпатичное лицо. Под левым глазом у Эдварда виднелась милая родинка, из-за которой в детстве он очень сильно комплексовал, а от того и распускал волосы.