Тяжелые деньги
Шрифт:
Он развернул свиток и начал читать.
* * *
ГЛАВА XI
— Слушай, Талле, а ершик? Ведь ершик еще забирать? Или в следующий раз?
— Ершик в следующий, Каппа. Не нервничай, получишь свой берилл. Я честный, сколько повторять можно. Я такой честный, что у меня уже голова пухнет, все помнить.
— Записывай. Куда сейчас?
— Кумба,
— Это ты у меня спрашиваешь?
— А у кого еще? Ты же вроде как местный? Места знаешь.
Кумба остановился и озадаченно поправил колпак.
— Хм. А никак. У него везде звенелки. Ты возьми их да выключи?
— Ты, Кумба, простой как Мастер. Он тоже думал, что двойки так просто с рук сходят. Кстати, совсем про пакость забыл, блин, — Таллео озадаченно потер переносицу. — Жалко, подложить ведь надо. Полдня делал. Только когда теперь.
— А что за пакость? — подпрыгнула Вета. — Покажи!
— Нет, что за горе такое, — Таллео устремил измученный взгляд в потолок. — Ну зачем тебе пакость, Вета?
— Покажи! Я еще никогда не видела пакостей.
— По-моему, вся твоя жизнь пакость? Сплошная?
— То обычная! А я волшебную хочу посмотреть.
— Вета, потом. Завтра. Честное слово. Она там на самом дне, а мешок и так сейчас лопнет.
— Вот только попробуй не покажи завтра, — Вета надулась. — Утром. Покажешь пакость, и пойдем за зеркалом.
— До чего принцесс довели, — вздохнул Таллео. — Без пакостей по утрам не могут уже.
— А возьми нас подкладывать пакость! — Нейто дернула Таллео за рукав. — Мастеру!
— Нейто, давай этот вопрос позже обсудим. У меня голова и так пухнет. Еще как-то выбираться надо... Кумба, я жду. Напряги что там у тебя под колпаком.
— Разве что через помойку? — Кумба задумался. — Только там ведь тоже какая-нибудь крысоловка?
— Крысоловки на помойки не ставят. Там какая-нибудь липучка.
— Ну ведь мы ее бахнем? В три счета?
— Какой ты лихой, Кумба, стал.
— Я в помойку не полезу! — Вета топнула. — Куда угодно, только не в помойку!
— Ну и кукарекай в Башне.
— Ну как!.. — растерялась Вета. — Ну я же принцесса... Ну как же принцессе в помойку... — она шмыгнула. — Вы что, не понимаете, дураки?.. Ну мне же нельзя...
— В наши дни всем тяжело. Кумба, куда?
— Через кухню.
— Заодно перекусим, — Таллео кивнул. — А то я и правда проголодался. С утра кроме твоего сыра и хлеба... Пять минут погоды не сделают.
— Это если я тебе дам, — хмыкнул Кумба.
— Ну и кукарекай тогда. С Мастером.
— Вот эт-ты гад, в общем. Каппа, ты как знаешь, а я его, в общем, кончу. У меня много ножей. Вот только выйдем — и сразу. И наплевать мне на его репутацию.
— Только не через помойку... — Вета заплакала. — Лучше
— И я! — Нейто обняла принцессу, пригладила. — Лучше умереть в Башне, чем через помойку!
— Нейто, варианты? Молчишь? Вот и молчи. Или через помойку, или вонючий герцог под платье. Если не полезете сами, я вас скручу и сам утащу. Во-первых, на вас уже столько ресурсов потрачено, что назад в Башню значит конец экономике. Во-вторых, существуют базовые представления о прекрасном. С точки зрения таких представлений, я не потерплю, чтобы вас снова липкими пальцами. И чтобы платье за столом задирали. Платье надо задирать в спальне. Или на природе, хотя бы. Так что заткнитесь. Сейчас перекусим — и на помойку.
— Предатели, — Вета вытерла кулачком слезы. — Я не полезу в помойку! Нейто, зарежь меня. У всех на глазах. Пусть видят, до чего принцесс довели.
— А ты меня, — Нейто расплакалась Вете в плечо. — Я ведь тоже в Башне как дура.
— Молчать, — разозлился Таллео вяло. — Сейчас вас эвакуирую, тогда сколько влезет. А пока мы в стенах Замка — не сметь. Я честный, блин. Если зарежетесь здесь, моя гарантия коту под хвост. Не будьте такими вздорными эгоистками. Кумба, пошли.
— Хам.
— Разумеется. Вот она, человеческая благодарность.
— Сюда, — Кумба свернул и двинулся по низкому коридорчику. — Тут черный ход в кухню.
Они вышли в чулан с кадками. Таллео провел бочку в угол, опустил жезл, завернул фонарь.
— Нет, вот ведь делали люди, — он вздохнул. — С утра на одной заправке. Две шишки. Сейчас таких фонарей уже не бывает. Кумба, сыр.
— У меня еще каша осталось, — Кумба, плутая между кадушками, направился к выходу. — Холодная правда уже. А греть некогда.
— И не надо. Греть кашу — кощунство.
Они прошли коридор и оказались на кухне с огромным столом. Кумба провел их в каморку, полез в буфет.
— Блин, время, — Таллео скинул мешок, потянулся, выглянул в окно. — Солнце заходит.
— Успеваешь? — подошел Каппа.
— Пока успеваю. Но жевать быстро.
— Плошек не будет, — Кумба бухнул на стол горшок. — Выскребайте.
— Вкусно, — вздохнула Вета, аккуратно погружая ложку. — Кумба, научи меня такую варить.
— Да щас прям, — хмыкнул Кумба. — Чтоб я без работы остался? Вот, хлеб тут еще... И сыр вот.
— Ну научи, ну сколько просить можно! — Вета стукнула кулачком по столу. — Нейто, скажи ему! Пусть научит, наконец. Я принцесса, или кто? Почему я кашу не умею варить, блин? Вкусную? Я что, дура, что ли, совсем?
— А что тут уметь, — хмыкнул Таллео. — Была бы курочка...
— Да щас прям, — оскорбился Кумба. — Была бы дурочка. Угробит и курочку.
— Ах ты хам, — вздохнула Вета. — Слышала, Нейто? Все-таки дуры. Столько выстрадать, и вот тебе.
— Научит! — Нейто стукнула кулачком по столу. — А не научит — развод!