Тяжёлый рассвет
Шрифт:
– Пши мэбле, - сказал поручник.
– Мувить пшес телефон.
– То есть при возникновении обстановки, - уточнил Захарин, - связь по телефону? Я правильно понял?
– Так ест!
– На эту неделю сигнал "Я свой" - красная ракета, - объявил Захарин.
– Чэрвона ракэта, - повторил Анджеевский и сделал запись в блокноте. Бардзо добже.
– Вот и все на сегодня, пан Гжегож.
– До видзения, пан Владимеж.
– До свидания!
– Офицеры подали друг другу руки.
У
Бандиты насторожились, но, узнав Тура, пожали ему руку.
– Знакомьтесь: Мирон, - представил Леваду Данилюк.
– Мирон, - протянул руку Левада.
– Тут рискуешь жизнью, - набросился вдруг на бандитов Тур, - а вы сало жрете!
Бандиты продолжали бражничать, не обращая внимания на гнев бывшего начальника.
– Ты что, не хочешь меня уважать?
– спросил Тур, обращаясь к одному из бандитов.
– У тебя спрашивают!
– Стараемся!
– пробасил бандит.
– Вижу, что стараетесь.
– Напрасно, мы имеем успехи,
– Я скорей поверю гулящей бабе, что она невинна, чем в твои успехи.
Бандиты расхохотались.
– Не надо, Тур! Не надо!
– поднял вверх кулачище бандит.
Затем Тур подошел к оружию, осмотрел ручной пулемет. Снял снаряженный диск:
– Сплошная грязь!
Подошел ко второму бандиту, осмотрел его оружие... Протер свой неисправный автомат, внимательно осмотрел. Затем, поглядывая на Мирона, взял заряженный автомат себе, а бандиту положил свой.
Мирон замер в недоумении, в тревоге - в случае чего, в кого будет стрелять Тур? Или один против пяти, или двое против четверых?
Гришутка сидел на ступеньках своего дома. Зося поправляла ему рубаху, вкрадчиво говорила:
– Слушайся, сынок, папу. Он хороший.
– Мам, быстрей, - торопился Гришутка.
– Некогда.
– А ты куда?
– Буду улицу переходить, посмотрю налево, потом - направо, затараторил Гришутка.
Зося засмеялась.
– Здравствуйте, - оказал подошедший Сушенцов.
– Ну, сын, принимай. Он подал Гришутке игрушечную машину.
– Что надо сказать?
– опросила Зося.
– Спасибочки, пап...
– улыбнулся Гришутка.
– Пожалуйста, сынок!
– Глаза Сушенцова блеснули:
его впервые назвали папой.
– Ну, как вы тут поживаете?
– спросил он.
– Не проголодались?
– На аппетит не жалуемся, - ответила Зося.
– Да, сынок?
– Наелся конфет от пуза, - заговорил Гришутка и похлопал себя по животу.
– Вот... А ты где ходишь?
– Я на службе...
– А что, на службе не спят?
– Я сплю в кабинете, понял?
– А-а-а, понял, - ответил малыш, хотя по лицу было видно, что понятно ему не все.
–
Гришутка чмокнул Зосю и побежал. Зося и Сушенцов поднялись в квартиру.
– А он башковитый, - сказал Сушенцов.
– Да, Гришутка неглупый мальчик, - ответила Зося.
– Чай будете пить?
– Спасибо! Не надо... Зосенька, знаешь... Знаете... Я долго думал, засмущался Сушенцов.
– О чем же?
– Переводись на заочное отделение пединститута... И живи с нами... Извини, что вдруг на "ты"...
– А квартиру вы мне нашли?
– Давай будем на "ты". Да?
– Хорошо! А ты квартиру мне нашел?
– повторила Зося.
– Ну как ты не поймешь, с нами...
– На птичьих правах?
– спросила Зося, но глаза ее выдавали, она догадывалась, о чем идет речь.
– На правах мамы... Ну и ж-жены...
– Это что, предложение?
– Да...
– А что скажут люди?.. Приехала... Навязалась...
– Ну что ты, Зосенька? Ведь я тебя люблю!
– Ах, Илья, Илья, славный ты человек! Но не спросил: а как я к тебе отношусь?
– Как?
– упавшим голосом оказал Сушенцов.
– Я тебе чужд?
– Нет, близок! Очень близок... У нас много общего. Но многое и разделяет: у тебя была жена, у меня парень... Прошлое может встать меж нами, я боюсь этого...
– Погоди, Зосенька, - сказал Сушенцов.
– Прошлое нас, наоборот, соединяет. Память о том, что было, что пережила, - порука нашего счастья...
– О счастье, Илюша, рано загадьвать. Но давай попробуем... Я согласна! Ради Гришутки, ради тебя...
Сушенцов обнял Зосю и неловко поцеловал.
Бункер Клима Рогозного.
– Ну, что?
– спросил Рогозный.
– Хвоста нет?
– Подтвердить не удалось, - ответил Гук.
– Наш осведомитель информирует... Границу прошли с боем. Число и время совпадает.
– Это важно, милок, - сказал Рогозный.
– Очень важно!
– Если верить Туру, вроде все гладко. Были убитые с обеих сторон. Три человека из группы Мирона, Ворон тоже остался там.
– Документы у него были?
– поинтересовался Рогозный.
– Тур утверждает, что нет!
– Это тоже хорошо...
– сказал Рогозный.
– Ну, а дальше что? У меня лопается терпение: с чем приехал Тур?
– Не сказал. Выложит все тебе, - ответил Гук.
– Но меня насторожил один пустяк.
– Что за пустяк?
– хищно напружинился Рогозный.
– Тур явился с неисправным автоматом.
– Выяснил причину?
– Да, выяснил. Тур говорит: вышел из строя во время стрельбы.
– Почему, может быть!
– успокоился Рогозный.
– Ты уже придираешься...
– Моя служба такая, - сказал Гук.
– Сам знаешь.