Тыловики
Шрифт:
Если говорить честно, то более нелепой, и по-настоящему идиотской ситуации представить просто невозможно. Разумеется, и раньше у нас случались подобные конфликты. За примерами далеко ходить не надо. Помню, у меня самого, года два назад, на почве личных неприязненных отношений, возникла эпическая по своим масштабам грызня с одним парнем из первого отделения. Дело закончилось тем, что он, переругался не только со мной, но и со всеми остальными ребята. А потом, естественно ушел из клуба. Но все эти мелкие ссоры и жаркие выяснения отношений, происходили бесконечно далеко, в кажущемся теперь нереальном будущем.
Только абсолютный безумец может в нынешних условиях, устроить нечто подобное.
И вот в таких условиях трое глупцов устроили, не пойми что. С этими парнями я знаком с первого дня моего появления в клубе. Обычные ребята, ранее за ними ничего такого замечено не было. Ну, разве что смотрели на всех чуть свысока. Но на это, никто особого внимания не обращал. Ветеранам, первыми вступившими в клуб, такие пустяки прощались. Они и держались всегда несколько обособленно от всех. Особенно покойный Витя. Возможно, это его смерть на них так повлияла? И у наших ветеранов крышу сорвало? Или здесь дело в чем-то ином?
Ковалёв и Мезенов работают в одной фирме. Занимаются продажами торгового оборудования. Неплохо зарабатывают, даже могут позволить себе, иногда покупать на антикварных форумах коллекционные вещи. К примеру, у Бориса в кладовке лежат на специально оборудованной полке, три немецкие каски в идеальном состоянии. А у Дмитрия большая коллекция фляжек и опасных бритв.
Герасимов трудится инженером-технологом на небольшом, частном металлообрабатывающим предприятии. Поэтому и зарплата у него не такая большая, как у его друзей. А вот страсть к коллекционированию всякого военного мусора — огромная. Он у меня, даже как-то раз, занимал пару тысяч рублей на приобретение немецкого котелка в родной окраске. Отдал кстати, как и договаривались — ровно через двадцать дней.
Удивительно, и как эти вполне вменяемые парни устроили такую мерзкую выходку? Зла на них не хватает! Идиоты! Просто идиоты!
Неизвестно, сколько бы я еще предавался тягостным размышлениям, но меня отвлек Петька.
— Сергей, помощь нужна. Бинты наложить надо, — негромко произнес санитар. — Ногу раненому приподними немного и в таком положении подержи. Только осторожно!
Мельников закончил перевязку, отступил на пару шагов назад и с удовлетворением оглядел результаты своей работы. Потом потрепал красноармейца по стриженной под ноль голове.
— Вставай, Мулахан. Ногу береги, сильно не нагружай. Если разболится — сразу мне сообщай. А вечером перевязку сделаем.
Кутяубаев, медленно встает, осторожно наступает на раненую ногу. На его лице выражение полнейшего удивления.
— Товарищ санитар! — радостно бормочет боец. — Спасибо вам! Совсем ничего не болит, правда я ногу почти не чувствую. Так и должно быть?
— Да, это нормально. Примерно через час действие лекарства пройдет.
Петька собирает свои медицинские принадлежности в сумку, неожиданно замирает и обращается к красноармейцу.
— И вот еще что. Скажи Котлякову, что ты сейчас находишься в нашем полевом медсанбате. Так что работой пусть тебя особо не загружают. Тебе покой необходим.
Красноармеец довольно кивает, надевает пилотку и вытягивается по стойке «смирно».
— Разрешите идти?
— Идите, — отвечает Петька и вновь начинает собирать, лежащие на краю плащ-палатки лекарства и упаковки бинтов.
Сбоку трещат кусты, слышаться знакомые голоса, через несколько мгновений вижу перед собой мрачную физиономию Новикова. Рядом с ним топчется Дихтяренко. Из-за его спины робко выглядывает Венцов.
Лицо у герра лейтенанта красное, почти багровое. Левое веко нервно подрагивает, а на виске мелко пульсирует вена. Подскакиваю к командиру и со всем прилежанием козыряю. Подкованные каблуки моих сапог, резко щелкают с приятным металлическим звуком.
— Товарищ майор! Ваше приказание по доставке воды в лагерь выполнено.
Новиков страдальчески кривится, становится рядом со мной и, заложив руки за спину, молча, рассматривает технику, стоящую на дороге. Потом набирает в легкие побольше воздуха и начинает деятельно распоряжаться. Через пару минут пространство вокруг меня наполняется тяжелым топотом и резкими выкриками. Глухо бренчит амуниция, между кустов мелькают наши серые кителя и защитные гимнастёрки красноармейцев. Происходит именно то, что я себе и представлял, когда подъезжал к лагерю. Вот только мечтал, что во время этой всей адовой круговерти буду, закинув ногу за ногу, лежать в тени и предаваться благословенному отдыху. Но вместо этого оказался в самом центре смерча, вызванного приказами командира. Ко всему прочему Курков прочно обосновался где-то на вершине холма и там вместе с Гущиным, зорко посматривает по сторонам, на предмет обнаружения незваных гостей. Так что мне пришлось отдуваться за двоих. Сначала вместе с Шипиловым и Тороповым, перенес наверх трофейное оружие. Потом отсоединял от фаркопа металлическое ведро и наливал в него из канистры воду. Затем долго искал Венцова, а когда нашел, подробно объяснял ему, зачем прямо сейчас нужно мыть полы в будке и как, собственно говоря, необходимо правильно отжимать тряпку. После этого, почему-то под руководством Котлякова, вместе с его бойцам таскал продукты из «Мерседеса», расстилал в окопах плащ-палатки и расставлял на них котелки. Далее бегал на дальний склон холма проверять, как ребята копают неглубокие могилы для немцев. А следом организовывал процесс чистки оружия. Для этого привлек, отлично разбирающихся в немецком оружии Дербенцева и Плотникова. Они на всех мероприятиях всегда с удовольствием занимаются этим делом.
Всё это происходило в таком бешеном темпе, что я успевал только удивленно хлопать глазами и непрерывно вытирать пилоткой мокрое лицо. Подбежав к грузовику, чтобы взять ветошь, я увидел, что рядом с мотоциклом неподвижно стоит Федя. В руках у него деревянный ящик с патронами, который мы прихватили из тягача. Но он словно не замечает его вес. Смотрит перед собой застывшим взглядом и даже кажется, дышит через раз. Подбегаю к товарищу и несильно толкаю его в спину.
— Ты что Федя? Тепловой удар схватил?
Не поворачивая головы, Дихтяренко суёт мне в руки ящик, нервно облизывает губы и подходит вплотную к коляске.
— Это что? — потрясённо шипит он и ожесточенно трет глаза.
Ставлю тяжелый ящик на землю и обнимаю друга за плечи.
— Это пулемет «МГ-34». Вес двенадцать килограмм. Скорострельность восемьсот выстрелов минуту. Или девятьсот. Я точно не помню.
Федя опускается на колено и протягивает ладонь к пулемёту. По его щеке медленно катится крупная слеза.
— Ну, как же так можно! — причитает Фёдор, одновременно шаря руками в коляске. — Что за варварство! Всё же пылью, наверняка, забилось. Вот же чехольчик для транспортировки. Что вы же его не надели, ироды?