Тысяча черепогрызов
Шрифт:
– Удильщик. Обычно они на болотистых участках водятся, уж не знаю, как этот здесь оказался. Этот экземпляр довольно мелкий – похоже, подросток. Обычно они больше тонны весом, а «удочка» метров по десять в длину. Сами по себе неповоротливы, лежат себе на брюхе целыми днями, выжидают. А как подберется кто поближе, этой ядовитой хреновиной – хрясть! Яд такой, что убивает мгновенно. Потом только подползай да лопай спокойно.
– Да уж… – поморщился Нортон. – А с Аполлоном как? Ожоги не очень серьезные?
– Уд слизью покрыт. Тоже
Я, стиснув зубы, наблюдал, как Джулия смазывает гелем вздувшиеся на ладонях пузыри, перевязывает сверху белоснежным, как-то нелепо выглядящим здесь бинтом. Делала она все на удивление аккуратно, почти нежно. Впрочем, все равно было адски больно. В ладони будто по паре сотен иголок воткнули, пальцы не гнулись от сковавшей их судороги.
– Потерпи… – шепнула амазонка, затягивая последний узелок. – Больно?
Я опустил голову, скрывая стоящие в глазах слезы. Разжать зубы не хватило сил.
– Ох, балбес… – Вздохнула Джулия. – Ну это ж надо было додуматься…
Я отвернулся, неуклюже обхватил руками колени. Забинтованные ладони торчали, как белые клешни. Меня начало знобить, волосы прядками прилипли к взмокшему лбу.
– Ладно тебе, – заступился за меня Нортон. – Оставь парня в покое. Ему и так несладко.
Джулия промолчала. Нашла в аптечке антидот, сделала мне инъекцию. Нортон снова протянул мне бутылку. В этот раз я выпил еще больше. Снова закашлялся.
– Пускай в палатке располагается, – сказал Грэг. – В крайнем случае вы там и вдвоем уместитесь. Я уж как-нибудь снаружи…
Я пытался было протестовать, но он чуть ли не силой затолкал меня в палатку и закрыл вход на «молнию».
Я поерзал на мягкой подкладке, закутался в одеяло. Озноб бил все сильнее, но боль чуть поутихла – видно, от алкоголя. Усталость и выпитое дали о себе знать, и буквально через несколько минут меня стало клонить в сон. Я долго ворочался, не зная, куда пристроить забинтованные руки. В конце концов выпростал их из-под одеяла и затих.
Снаружи окончательно стемнело. Было тихо. Так тихо, что даже сквозь сон я слышал беседующих вполголоса Нортона и Джулию.
– Уф, ну и страху я натерпелась… Если честно.
– Угу… – буркнул Нортон.
– А этот чудик? Вот скажу кому – не поверят. Супермен нашелся!
– Угу…
– Нет, правда, он один здесь и полчаса не протянет. Бестолковый, беспомощный…
– Угу… – реплики старого ганфайтера не отличались разнообразием.
Они надолго замолчали. Я постепенно погружался в забытье. Сквозь сон услышал негромкий голос Нортона:
– А ведь он жизнь тебе спас, дочка.
– Я знаю… – еле слышно ответила Джулия после продолжительной паузы.
Они снова замолчали. Я уже почти заснул, когда Нортон сказал:
– Ложись-ка и ты спать. А я уж тут… Покараулю.
– Давайте по очереди.
– Иди, иди. У меня все равно
Это было последним, что я слышал в тот вечер.
8
Пробуждение было долгим и мучительным. Поначалу я обнаружил себя плывущим в мутном багровом мареве боли и смутных воспоминаний о ночных кошмарах. Так и барахтался, не в силах ни снова заснуть, ни окончательно проснуться.
Потом до меня стали доноситься звуки извне. Голоса, шаги, какой-то стук, бренчание металлической походной посуды. Я наконец очнулся, заворочался, зашипел от боли. Да уж, один день в джунглях – и на мне уже живого места не осталось.
Взвизгнула расстегиваемая «молния», и в палатку просунулась голова Нортона.
– Ну как ты, Аполлон?
– Болит все, – проворчал я.
– А ты как думал? Терпи. Шрамы мужика только красят.
Угу. Послушать его, так сам он тогда – прямо-таки писаный красавец. Вслух я, конечно, ничего не сказал.
– Вылезай давай. Мы только тебя и ждем.
Не успел я выбраться из палатки, как за меня принялась Джулия. Сняла повязки с ладоней, витиевато выругалась, разглядывая полопавшиеся волдыри.
– Больно?
– Жжет, – признался я. – Но вчера хуже было. Сейчас я хоть пальцы могу сжимать, а тогда…
– Ох, бедолага…
Она, не жалея воды, промыла мне раны, заново смазала гелем, перебинтовала. Помогла подняться. Я с удивлением обнаружил, что она ниже меня ростом.
– Что, идти-то сможешь? – спросила она, искоса взглянув на уже зашагавшего вперед Нортона.
– Куда я денусь-то? – буркнул я. – Не здесь же оставаться.
– Потерпи. В поселке есть медпункт, там тебя подлечат как следует.
– Это хорошо.
Мы постояли еще немного. Рыжеволосая выглядела смущенной, и от этого сам я смутился еще больше.
– Знаешь, Аполлон…
– Зови меня Эйп. Пожалуйста.
– Хорошо… Я вчера на тебя накричала… Прости, ладно?
Я пожал плечами.
– Ты очень храбрый. Глупый, конечно, но… – она неуверенно улыбнулась. – В общем, спасибо тебе за вчерашнее. Не за глиссер, конечно.
Она неуклюже ткнулась мне в щеку. Прикосновение губ показалось таким горячим, что я не удивился бы, обнаружив на месте поцелуя нешуточный ожог.
– Да я… Не за что… – промямлил я.
Мне многое захотелось в этом момент ей сказать. Но кровь отхлынула от мозга к совсем другим органам, а это вовсе не способствует красноречию. К тому же амазонка уже развернулась и, залихватски заломив шляпу, поспешила за Нортоном. Мне ничего не оставалось делать, как отправиться вслед за ней.
Мы снова пробирались по этим чертовым джунглям, на этот раз не налегке, а с рюкзаками и увешанные оружием. Как ни странно, уверенности это не добавляло, во всяком случае мне. Зато у меня возникло стойкое ощущение, что мы уже не первую неделю шляемся по зарослям и давно забыли, куда идем и зачем.