Тысяча и один день (сборник)
Шрифт:
Палец сам собой нашел кнопку вызова дежурной адъютантессы.
– Связь с «Магдаленой» устойчивая?
– Так точно, мэм. Шесть минут назад корвет совершил посадку на первой площадке.
Далеко не впервые Присцилле О'Нил захотелось грязно выругаться. Но далеко не всегда побороть это желание удавалось без тяжкого труда. Сейчас был именно такой случай.
– Почему не доложили немедленно?
– Прошу прощения, мэм… Госпожа Лин просила сообщить вам, что эксмен с перехваченной капсулы нуждается в санобработке. Она просит дать ей пятнадцать минут.
Теперь хотелось ядовито усмехнуться, но лицо главнокомандующей осталось бесстрастным. Миниатюрная китаянка Чэн Лин, командир «Магдалены» и личная пилотесса Присциллы, обладала рядом неоспоримых достоинств, но отказывалась понимать, что некоторые из них, в частности любовь к чистоте, не всегда достоинства.
– Что с ним такое? Обделался?
– Не могу знать, мэм. Сейчас выясню, мэм.
– Нечего выяснять. Сюда Гаева. Немедленно. В том виде, в каком есть.
Мелькнувшая было мысль о возможной заразе была сразу же отметена. Без сомнения, бортовой врач обследовала Гаева еще на «Магдалене», а вот помыть пациента… Присцилла наконец усмехнулась. Капитан Лин скорее подала бы в отставку, чем позволила бы осквернить корабельную душевую грязным эксменом. Что ж, надо уметь снисходить к слабостям подчиненных, пусть даже это умение оплачивается лишними морщинами и седыми прядями.
А не седых уже почти и не осталось…
Минуты через три в кабинет втолкнули Гаева, и видно было, что его гнали бегом. Эксмен-уникум находился не в лучшей форме – шатался, бестолково размахивал руками и ловил ртом воздух. Грязное лицо, сальные лохмы, отросшая клочковатая борода и дикий взгляд делали его похожим на гипотетического предка всех эксменов, непременно изображаемого в новейших учебниках биологии как существо, сумевшее выдержать эволюционную борьбу в африканской саванне просто потому, что львы и прочие хищники брезговали охотиться на такого противного. Сейчас же в нос ударил крепкий запах давно не мытого тела и перепревшего пота, пропитавшего полетный комбинезон.
– Табурет и стакан воды ему, – приказала Присцилла.
Поблагодарив взглядом и мычанием, Гаев выхлебал стакан в два глотка, поперхнулся, икнул и расплылся в блаженной улыбке.
– Спасибо… Пожевать бы мне сейчас чего-нибудь… ик!.. шесть дней маковой росинки во рту… И поспать…
– После, – отрезала Присцилла. – Всем выйти.
– Мне тоже? – Легка на помине, генерал-поручик Сивоконь была тут как тут.
– Нет, прошу остаться. Ты мне нужна, дорогая.
Госпожа главнокомандующая лгала – сейчас она легко обошлась бы без Иоланты Сивоконь. Она вообще бы расчудесно обошлась без Иоланты. Экая фигура – заместитель главнокомандующей по вопросам безопасности! Безопасности – от кого? От чужаков, что ли? Хороша будет Иоланта в боевой капсуле… А от кого еще? От личного состава? Личный состав флота верен долгу, жаждет драки и победы, пораженческих настроений почти нет. Ни вражеской агентуры, ни диверсантов, ни партизан в космических просторах пока не замечено. Наконец, если в порядке бреда допустить, что она подозревает, будто среди штабных работниц имеются переодетые эксмены, то не проще ли провертеть дырку в душевой кабине, убедиться в неосновательности подозрений да и подать в отставку?
Проще. Но такие, как она, по-своему не ищут простых решений. Если должность велит им болтаться без дела – они будут добросовестнейшим образом болтаться без дела, стойко и без жалоб…
Синекура? Отнюдь нет. Надо думать, не всем в Главном штабе нравится чрезмерный, как они полагают, авторитет главнокомандующей, а равно ее строптивый и самостоятельный характер. Робким душам в каждом кусте мерещится медведь. Неужто внизу считают, что космофлот, зависимый от Земли во всем необходимом, не говоря уже о великом множестве мелочей, может однажды выйти из повиновения?.. А похоже на то. Навязать в штаб Иоланту для пущего присмотра – это еще не самая большая свинья, какую Земля могла подложить Присцилле О'Нил. В сущности, это не более, чем традиционное решение. Копни военную историю и сосчитай полководцев, имевших возможность действовать без опаски и оглядки на собственный штаб, – много ли насчитаешь? Десяток, может быть.
Нет, надо отдать Иоланте должное – однажды она оказалась даже полезна, предложив для «Эгиды» кандидатуру эксмена-уникума. Телепортирующий эксмен – кто мог подумать, что это реальность, а не извечная детская страшилка? С ума сойти. Однако вот он – жив-здоров и даже икает, а главное, утверждает, что «Эгида» сработала!
Нет, указать заместителю по вопросам безопасности на дверь было бы сейчас сугубой ошибкой. Присцилла сразу решила не допрашивать Гаева с глазу на глаз. Один такой допрос – и в Главный штаб, если не куда-нибудь похуже, полетит донос о чудовищном преступлении и чудовищном позоре сговора главнокомандующей с эксменами…
Иоланта нашла кресло в углу под самым кондиционером. Дышать она старалась через рот. А эксмен-уникум, распространяя зловоние, без всяких церемоний плюхнулся на табурет, яростно почесал в бороде и порыскал по столу алчным взглядом, ища, как видно, что бы употребить в пищу. Не найдя ничего съестного, он огорченно посопел, но, похоже, не слишком расстроился. Он и без еды казался довольным сверх меры – рот до ушей, глаза шалые. Словно бродячий кот-помоечник, еще не дорвавшийся до сметаны, но уже получивший статус кота домашнего. Словно тот же гипотетический предок, получивший от Первоматери Люси вожделенное разрешение иногда греться у костра в обмен на охоту и караульную службу.
Но в ледяном – куда деваться! – тоне главнокомандующей не нашлось места ноткам презрения:
– Доложись, пилот.
– А? – Гипотетический предок эксменов был явно удивлен. – Что? Какой пилот? Поскольку задание выполнено, я уже не пилот. Вот она знает… – Грязный палец с обгрызенным ногтем нагло уставился в сторону генерал-поручика Сивоконь.
Иоланту передернуло.
– Встать! – жутковатым голосом скомандовала Присцилла О'Нил. Она нисколько не сомневалась в том, что сумеет укротить любого эксмена лишь голосом и взглядом. И у людей-то, бывало, коленки тряслись. Эксмен помедлил и повиновался. – Как военнослужащему, пусть и низшего разряда, тебе стыдно не знать, что до отдания приказа об увольнении ты находишься на действительной службе. Смирно! Доложись как подобает.
– Пилот Тимофей Гаев, – насупившись, пробормотал гипотетический предок. – Задание командования выполнено.
– Так-то лучше. Не забывайся, пилот. Можешь сесть. Докладывай. Что означала твоя радиограмма?
– Она означала, – Гаев рухнул на табурет и снова икнул, – что цели операции достигнуты.
– Следовательно, чужой корабль уничтожен?
– Что? А, нет. – Гипотетический предок усиленно замотал головой, будто отгоняя приставучую муху цеце. – Он не уничтожен. По-моему, его вообще нельзя уничтожить нашими средствами. Ему ядерный взрыв что слону дробина, почешется только… Кроме того, уничтожив одного, нам пришлось бы иметь дело с другими, а их тысячи. Тоже мне, цель операции! Он пересмотрел свои планы и отказался от прежнего намерения, только и всего. И его коллеги тоже.
– Иными словами, мы можем считать себя в безопасности?
– Ну да. А я о чем говорю? В полной безопасности на ближайшие две тысячи лет – столько времени он дает человечеству, чтобы вымереть естественным порядком. Этот умник все подсчитал… Он живой, между прочим.
– А экипаж? – вмешалась Иоланта. – Экипаж нейтрализован?
– Что? – Гаев завертел головой и покачнулся. – А, экипаж!.. Да нет там никакого экипажа, есть один опекаемый фрукт, помесь майского жука с черепахой, только он слабоумный… Сидит внутри, как глист. Он ничего не решает, он и решать-то, по-моему, не умеет, у него капризы, а не решения…