Тысяча и один день (сборник)
Шрифт:
Тысячи вопросов и тысячи ответов. Двухсотстраничный предварительный отчет группы анализа. Трусливо-обтекаемые формулировки. Мало информации, очень мало! Еще и еще допросы. Последний начался нынче утром, длился более девяти часов и лишь недавно кончился…
– Опять? – недовольным голосом осведомился эксмен Гаев, чуть только переступил порог помещения, известного на лунной базе как лаборатория специальных исследований. Был он одет в грубую серую робу и стрижен «под ноль», из-за чего походил на облученного чернорабочего, зато свежевыбрит и не пахуч. Последнее время его допрашивали именно здесь – с детектором лжи и без оного, под гипнозом и под действием препаратов, вызывающих неудержимую болтливость. Пробовали применить и громоздкую ментоскопирующую технику, трое суток провозились с калибровкой (а Гаев ехидничал, пока не получил по шее), лепили датчики на обритый череп, сняли кучу кривых, получили две мутные картинки, после чего ментоскоп задымился, да так, что сработавшая система аварийного пожаротушения заплевала всех пеной, а из-за копоти пришлось менять фильтры в воздуховодах. Нет, Гаев был тут ни при чем – просто негодной технике место не на лунной базе, а на Земле, желательно поближе к местам переработки мусора.
– При обращении следует добавлять «госпожа», – сухо напомнила Присцилла. – Не забывайся, пилот, не вреди сам себе.
– Так вас же двое… госпожа, – немедленно возразил Гаев, покосившись в сторону Иоланты Сивоконь. – Как быть, если я обращаюсь к обеим? Нет такого обращения – «госпожи»…
– Обращайся к старшей по чину, а в отсутствие таковой к старшей по должности, не ошибешься. А еще лучше читай строевой устав. Четвертая эскадра официально не расформирована, и ты пока еще находишься на службе. Есть вопросы?
– Так точно, госпожа. Разрешите задать?
– Успеешь. – Присцилла прищурилась, разглядывая уникума. – А ты недурно выглядишь. Прическа тебе идет. Как здоровье, в норме? В талии пополнел, вижу. Пищей доволен?
– Так точно, госпожа, еда хорошая. Я бы и от плохой не отказался – соскучился по ней очень. И за душ большое спасибо. В моей капсуле на третьи сутки полетела система терморегуляции, чуть не сварился в собственном поту. Пытался наладить – все без толку. Я же не инженер, госпожа, а только техник узкого профиля, я этих систем не знаю. И с каждым часом все жарче. Спасибо, что поймали меня вовремя, а то я уже совсем загибался…
– Ты еще Луне скажи спасибо за малую тяжесть, – хмыкнула Присцилла. – Так ты утверждаешь, что внутри чужака тяжесть тройная?
– Так точно, госпожа, примерно тройная. То есть я, конечно, ее не измерял, нечем было, но по ощущениям – примерно тройной вес. Я там больше лежал, чем двигался.
– Отдыхал, значит, – вмешалась Иоланта Сивоконь. – Напомни мне, был у тебя приказ бездельничать?
Искру ненависти, мелькнувшую было в глазах, Гаев очень умело погасил, но Присцилла успела ее заметить. Вероятно, заметила и Иоланта.
– Я действовал по обстоятельствам, госпожа. У меня был такой приказ: действовать по обстоятельствам.
Естественно, подумала Присцилла. Иного приказа в то время не могло и быть. Гаев должен был действовать по обстоятельствам; его, между прочим, на это натаскивали. Первоматерь знает, какие это могли быть обстоятельства, они не поддавались прогнозу, но эксмен-уникум был обязан извлечь максимум возможного из любой ситуации. Он сам рвался на это дело, мотивы у него были могучие – между прочим, стараниями Иоланты. Программа минимум – разведка. Программа максимум – уничтожение или пленение экипажа, перехват управления и привод корабля на ближайшую базу космофлота (тогда предполагалось, что на Цереру).
Вышло ни то, ни се. Никаких промежуточных вариантов в штабе не просчитывали, прекрасно понимая, насколько маловероятно возвращение Гаева после выполнения хотя бы программы минимум. На программу максимум надеялись, как на чудо, твердо зная, что чудес не бывает. Просто держали ее в уме как некоторую теоретическую абстракцию. В штабах место прагматикам, а прагматики не верят в волшебные сказки.
В самом лучшем случае в штабе Присциллы ожидали, что Гаев перед гибелью успеет передать толику информации о чужаке, прокричав в эфир несколько фраз, – и замолкнет на полуслове, поскольку ни одно облако радиоактивной плазмы еще не научилось внятно разговаривать…
– Ты, кажется, хотел спросить о чем-то?
– Да, госпожа. С вашего позволения, госпожа.
Эксмен вел себя подчеркнуто корректно. Рыкнуть на него – повел бы себя и раболепно, сыграл бы роль без затруднений. Он кое-чему научился, этот Гаев, кое-что осмыслил и понял. Фигура, достойная уважения. Еще восемь месяцев назад был молодым глупым петушком, а и тогда сумел повернуть по-своему, и повисшая на волоске «Эгида» все-таки состоялась, а Иоланта получила плюху. Кажется, уже не первую оскорбительную плюху от этого эксмена. Шепчутся, что… ладно, не будем повторять сплетен, хотя дыма без огня не бывает. А Иоланта права: если с чужаками все обойдется миром, то отпускать Гаева на Землю никак нельзя. Чересчур популярен. Восстание не возглавит, но может сыграть роль знамени. Чуть ли не святая фигура, на уровне Сандры Рамирес и Анастасии Шмалько! Для эксменов, конечно. Герой. Не национальный, а… как сказать-то?.. Половой, что ли?
В некотором смысле да, если вспомнить о его связи с Марджори Венцель. Эксмен, уличенный в сексуальном контакте с человеком, должен уничтожаться без суда – а этот жив-здоров и еще пытается гнуть свою линию. Ну-ну. Гни. А шанс у тебя, дружок, маленький… Если поступить с тобой по уму, то следовало бы, конечно, сохранить тебе жизнь, наградить тебя какой-нибудь специальной побрякушкой, дать денег, назначить командиром особой эксменской эскадры и прокричать о тебе по всем телеканалам планеты. Полагаешь, ты бы сразу понял, что тебя покупают? Подполье поняло бы это куда раньше тебя, и все – ты попался, ты отрезанный ломоть, ты ренегат. Служи за похлебку. И ведь будешь служить, если благополучие твоей матери – допустим, что в лапах Минбеза Конфедерации действительно твоя мать, а не подставка, – зависит от качества твоей службы. Изредка вам даже позволят встречаться – или ее поднимут на орбиту, или тебя ненадолго спустят на Землю. В благодарность за образцовое несение службы.
Так и только так было бы лучше для всех, кроме подполья. Гаеву – потому что жив, при деле и не последняя фигура. Космофлот получил бы инициативного, авторитетного, проверенного в сражении командира среднего звена и эскадру, которой можно затыкать любые дыры. Минбез был бы удовлетворен тем, что держит Гаева на поводке. Лояльные эксмены получили бы путеводную звезду – глядите, чего можно добиться беззаветным служением! Правительство было бы довольно, потому что часть пара из котла ушла бы в свисток. А общество пошумело бы да и успокоилось, примирившись с тем, что не бывает правил без исключений.
Жаль, что так не будет. Иоланта тоже знает, что так было бы лучше всего, но инициатива в этом деле должна исходить от нее, только от нее, а не от главнокомандующей. Присцилла О'Нил еще не впала в старческий маразм, чтобы предлагать такое от своего имени. Сожрут сразу – за ересь, за подкоп под устои. Та же Иоланта и сожрет не без удовольствия. Сама же она ни за что не сыграет на руку главнокомандующей, а значит, дальнейшая судьба эксмена Гаева плачевна. Жаль. Глупо выбрасывать на помойку хороший инструмент только потому, что не умеешь держать его в руках.