Тысяча и один день (сборник)
Шрифт:
Ну, тем лучше.
В подвал никто не сунулся – туда набросали нервно-паралитических гранат и оставили у его входа подразделение полиции, чтобы часов через восемь, когда у запертых внизу сектанток и эксменов гарантированно сдохнут фильтры противогазов и баллоны дыхательных масок, завершить операцию. Снаружи сопротивление было быстро подавлено – обороняющиеся в большинстве своем имели газовые маски, но, ослепленные, вели пальбу наугад или вовсе валялись в отключке. Приказ уничтожать эксменов на месте был излишен – в слаженной команде такие вещи понимают без приказов.
Пленных людей оказалось пятеро, над ними колдовала
Наверное, есть разница между обреченностью покорной и обреченностью бунтующей. Хотя какой смысл бунтовать? Чистейший шкурный эгоизм тех, кто оказался не так уж нужен для выживания человечества, может лишить шанса тех, кто нужен! И ведь им подробно объяснили это!.. Ольга была рада, что не работает в органах пропаганды. Много ли толку от этой работы?..
И еще она была рада тому, что и на сей раз не попала в расстрельную команду. Безусловно, она выполнила бы приказ. А как же иначе? Когда человек рождается, никто не обещает ему, что работа, которой ему придется заниматься в жизни, всегда будет чистой и приятной. Всякое может случиться. Но до чего все же хорошо, когда грязной работы удается избежать!
Пленных зейнабисток увели. Будь суд полноценным, Ольга не отказалась бы пойти послушать, что скажут обвиняемые. Интересно же узнать, почему иные люди упрямо не желают жить как все. Чего ради рискуют? Что они все сексуально распущенны, это достоверный факт, но в одном ли этом дело? Слишком распущенны, неизлечимо? То есть по сути маньячки? Что-то многовато маньячек пришлось повидать за последние дни… Наверное, отчасти права Галка Васюкевич с ее не то выдуманной, не то вычитанной где-то теорией клинической оппозиции: мол, если правительство издаст закон, предписывающий регулярно принимать пищу, то девяносто девять человек из ста пожмут плечами – сотая же непременно окажется «перпендикулярной» и назло правительству уморит себя голодом. Честное слово, правительству давно следовало бы издать именно такой закон! А еще лучше – закон, категорически запрещающий самоубийства. То-то сразу поубавилось бы «перпендикулярных»!..
– Эй, чемпионка! – крикнула Галка Васюкевич. – Чего ворон считаешь, делом займись!
Ольга не обиделась. Прозвище «чемпионка» прилипло к ней после успеха на состязаниях и лишь поначалу было ироничным. Оказалось достаточно не обращать на него никакого внимания, чтобы вся ирония со временем куда-то испарилось. А если подруги окликают ее по прозвищу без желания задеть, то уже совсем не стоит беспокоиться. Бывают прозвища и похуже.
С блокированным подвалом все было ясно, и чердак уже успели осмотреть – оставались хозяйственные постройки. В коровнике густо мычали пеструшки и буренки, вообразившие, что пришел их смертный час. Не теперь еще, подождите… По команде Галки штурмовая группа рассыпалась по усадьбе, прочесывая сараи, теплицы и отхожие места. В генераторной размеренно стучал дизель, будто ничего и не случилось. Воняло соляром и маслом, дневной свет едва пробивался сквозь пыльное оконце.
Кто-то здесь прятался – Ольга почувствовала это сразу, мысленно поставив себя на место уцелевшей зейнабистки, ополоумевшей от страха. Опытная врагиня, сохранив самообладание, выбрала бы иное место, а здесь грохот дизеля и полутьма давали обманчивую иллюзию надежной норы – если сидеть тихо, никто не увидит, не услышит…
Может быть. Но только в том случае, если бы зачисткой занимались не профессионалки, а какое-нибудь из ныне существующих добровольное общество содействия армии и полиции – бестолковая банда юниц, ничего толком не умеющих.
Прятавшийся был где-то тут. И обнаружить его надо было так, чтобы он не заподозрил, что его обнаружили, – иначе откроет пальбу. И так, чтобы он не совсем потерял голову от страха, не то дело кончится той же пальбой. Ольга двигалась медленно, давая глазам время привыкнуть к полутьме. За дизелем? За баком? За теми вон ящиками? Сверху на стропилах?.. Где??!
Внезапно нырнув в Вязкий мир, она сделала в нем два шага и сейчас же вынырнула, готовая к бою. Сдвоенный хлопок воздуха ударил по ушам прячущегося. Элементарная провокация удалась: кто-то небольшой, выскочив из-за дизеля, с воплем рванул в дверной проем. В первое мгновение Ольга с облегчением поняла, что прятавшийся не был вооружен. В следующее мгновение она удивилась: это был мальчишка, эксмен лет десяти-двенадцати. Выходит, зейнабистки крадут и малолеток?
В третье мгновение Ольга рванула напролом через Вязкий мир, сообразив направление и дальность нырка, оптимального для перехвата. Если позже выяснится, что зейнабистки паче чаяния успели превратить мальчишку не только в раба, но и в наложника – ну что ж… приказ ясен. Но пока эксмена-недоросля надо было брать живьем – и как «языка», и просто потому, что бессмысленное убийство претит всякому человеку.
Расчет оказался верным: вынырнув, Ольга не успела даже осмотреться, как мальчишка налетел прямо на нее, чувствительно угодив ударив головой в солнечное сплетение. Заверещав, брызнул прочь заячьим зигзагом. Стой! Стой, поганец, все равно поймаем!..
– Мама! Ма-а-а-ма! – У мальчишки прорезался голос.
Мама? Какая еще мама? Кинувшейся вдогонку Ольге понадобилась секунда, чтобы понять, а поняв, передернуться от отвращения прямо на бегу. Этот мелкий спринтер был родным сыном одной из здешних сектанток – тайно рожденным ребенком мужского пола, скрытым от общества вопреки закону!
И в эту самую секунду мальчишка, уже почти схваченный поперек туловища, исчез с оглушительным хлопком, заставив Ольгу пробежать сквозь пустое место. Второго хлопка она не услышала.
Потрясение оказалось слишком сильным. Задыхаясь, как после рекорда, хотя пробежала всего ничего, Ольга без сил опустилась на подтаявший унавоженный снег. Весенняя небесная синь ворвалась в глаза. Слепило солнце. Где-то поблизости после малой паузы вновь зачирикали какие-то птахи. У птах были свои дела.
Потом над Ольгой возникло озабоченное толстощекое лицо Галки Васюкевич.
– Ранена? Куда?
Ольга замотала головой, показывая: цела, мол. «Делом займитесь!» – крикнула Галка подбежавшим было рядовым, и те, ограничившись любопытными взглядами, вновь рассыпались по усадьбе.