Тысяча И Одна Ночь. Книга 10
Шрифт:
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот пятьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что юноша говорил в душе: "Если бы я спросил книжника, кто творец этого изображения, он, может быть, мне рассказал, и если это простая картинка, я бы оставил увлечение ею и не мучил бы себя вещью, у которой нет истинной сущности".
И когда настал день пятницы, юноша прошёл мимо книжника, и тот поднялся перед ним на ноги, и юноша сказал: "О дядюшка, расскажи мне, кто сделал это изображение?" И книжник ответил: "О господин мой, его сделал человек из жителей Багдада по имени Абу-льКасим ас-Сандалани, живущий в квартале,
И юноша ушёл от него и не осведомил о своём положении никого из жителей царства, и не совершил пятничную молитву и вернулся домой, а потом он взял мешок и наполнил его драгоценными камнями и золотом (а цена камней была тридцать тысяч динаров) и, дождавшись утра, вышел, не уведомляя никого. И он настиг караван, и увидел одного бедуина, и сказал ему: "О дядюшка, сколько между мной и Багдадом?" И бедуин ответил: "О дитя моё, где ты, а где Багдад? Между тобой и Багдадом два месяца пути".
– "О дядюшка, - сказал мальчик, - если ты доставишь меня в Багдад, я дам тебе сто динаров и коня, который подо мной, и ему цена тысяча динаров".
– "Аллах в том, что мы говорим, поручитель!
– воскликнул бедуин, - и ты остановишься этой ночью только у меня!"
И юноша согласился с его словами и переночевал у него, а когда заблистала заря, бедуин взял его и быстро поехал с ним по ближней дороге, желая получить коня, которого обещал ему юноша. И они шли до тех пор, пока не достигли стен Багдада.
"Хвала Аллаху за благополучие, о господин мой, вот Багдад", - сказал бедуин. И юноша обрадовался сильной радостью, и, сойдя с коня, отдал его бедуину, вместе с сотней динаров, а затем он взял мешок и пошёл, спрашивая, где квартал аль-Карх и где место купцов. И судьба привела его к улице, где было десять домиков - пять напротив пяти, и в начале улицы были ворота с двумя створами и с серебряным кольцом, а в воротах стояли две мраморные скамьи, устланные наилучшими коврами, и на одной из них сидел человек, почтённый и прекрасный видом и одетый в роскошные одежды, и перед ним стояли пять невольников, подобные луне. И когда юноша увидел это, он узнал приметы, о которых упоминал ему книжник, и приветствовал этого человека, и тот возвратил ему приветствие и сказал: "Добро пожаловать!" И посадил его, и стал спрашивать, каковы его обстоятельства. И юноша сказал: "Я человек иноземный и хочу, чтобы ты по своей милости присмотрел мне на этой улице дом, и я бы жил в нем".
И человек закричал и сказал: "Эй, Газала!" И к нему вышла невольница и сказала: "Я здесь, о господин!" И человек молвил: "Возьми с собой несколько слуг и ступай в такой-то дом. Почистите его и устелите коврами и поставьте туда все, что нужно из посуды и прочего для этого юноши, красивого видом".
И девушка вышла и сделала так, как ей приказал этот человек, а старец взял юношу и показал ему дом, и юноша сказал: "О господин, какова плата за этот дом?" - "О ясноликий, - ответил старец, - я не возьму с тебя платы, пока ты будешь в нем". И юноша поблагодарил его за это.
А затем старец позвал другую невольницу, и вышла девушка, и старец сказал ей: "Подай шахматы". И девушка принесла их, и старец сказал юноше: "Сыграешь ты со мной?" - "Хорошо", - сказал юноша. И старик сыграл с ним несколько раз, и юноша его обыгрывал. "Ты отличился, о юноша, - сказал старец, - и твои свойства совершенны. Клянусь Аллахом, нет в Багдаде того, кто меня обыгрывает, а ты меня обыграл".
А затем, после того как приготовили дом и положили в нем ковры и все, что нужно, старец отдал юноше ключи и сказал: "О господин, не войдёшь ли ты в мой дом и не поешь ля моего хлеба? Ты окажешь нам почёт". И юноша согласился на это и пошёл со старцем, и когда они достигли дома, юноша увидел красивый и прекрасный дом, украшенный золотом, и там были всякие изображения, и были в этом доме разные ковры и вещи, для описания которых слаб язык. И старец пожелал юноше долгой жизни и велел принести еду, и принесли столик, сделанный в Сана йеменской, и поставили его, и потом принесли кушанье - дико" винные блюда, роскошнее и слаще которых не найти.
И юноша ел, пока не насытился, и затем он вымыл руки и стал разглядывать дом и ковры,
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот пятьдесят четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша увидал, что мешок пропал, его охватила великая забота, и он умолк и не мог говорить. И старец придвинул шахматы и спросил юношу: "Сыграешь ли ты со мной?" И тот сказал: "Да". И стал играть, и старец обыграл его. "Ты отличился", - сказал юноша и бросил играть и встал, и старец спросил его: "Что с тобой, о юноша?" И юноша оказал: "Я хочу мешок". И тогда старец поднялся, и вынул мешок, и сказал: "Вот он, о господин мой! Не вернёшься ли ты к игре со мной?" - "Хорошо", - сказал юноша.
И старец стал с ним играть, и юноша обыграл его, и тогда этот человек воскликнул: "Когда твои мысли были заняты мешком, я тебя обыграл, но когда я принёс его тебе, ты обыграл меня. О дитя моё, - сказал он ему потом, - расскажи мне, из какой ты страны".
– "Из Египта", - ответил юноша. И старец спросил: "А какова причина твоего прибытия в Багдад?"
И юноша вынул изображение и сказал: "Знай, о дядюшка, что я сын аль-Хасыба, правителя Египта, и я увидел это изображение у одного книжника, и оно похитило мой разум. И я спросил, кто его сделал, и мне сказали: "Его сделал человек в квартале аль-Карх по имени Абу-ль-Касим ас-Сандалани на улице, называемой улица Шафрана". И я взял с собой немного денег и пришёл один, и никто не знает о моем состоянии. И я хочу, чтобы, в довершение твоей милости, ты указал мне на него, и я бы спросил его, почему он нарисовал этот образ и чей это образ. И чего бы он ни захотел от меня, я ему дам".
– "Клянусь Аллахом, о сын мой, - сказал старец, - это я Абу-ль-Касим ас-Сандалани. И это удивительное дело, как судьбы привели тебя ко мне!"
И юноша, услышав слова Абу-ль-Касима, поднялся, и обнял его, и поцеловал ему голову и руки, и воскликнул: "Заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, чей это образ!" И старец ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И затем он поднялся, и, открыв чулан, вынул оттуда множество книг, в которых он нарисовал этот образ, и сказал: "Знай, о дитя моё, что обладательница этого образа - дочь моего дяди. Она находится в Басре, и её отец - правитель Басры, по имени Абу-ль-Лейс, а её зовут Джамила, и нет на лице земли прекраснее её. Но она не охоча до мужчин и не может слышать упоминания о мужчине в своих покоях. Я пошёл к моему дяде, чтобы он женил меня на ней, и не пожалел для него денег, но он не согласился на это. И когда его дочь об этом узнала, она разгневалась и послала мне разные слова и, между прочим, сказала: "Если у тебя есть разум, не оставайся в этом городе, а иначе ты погибнешь, и грех будет на твоей же шее". Она - жестокосердая из жестокосердых. И я вышел из Басры с разбитым сердцем, и сделал это изображение в книгах, и рассеял их по разным странам, надеясь, что, может быть, изображение попадёт в руки юноши, прекрасного лицом, как ты, и он ухитрится проникнуть к ней, и, может быть, она его полюбит. А я возьму с него обещание, что, когда он ею овладеет, он покажет мне её - хотя бы на один взгляд издали".
И когда Ибрахим ибн аль-Хасыб услышал слова старца, он опустил на некоторое время голову, размышляя, и ас-Сандалани сказал ему: "О дитя моё, я не видел в Багдаде никого лучше тебя и думаю, что, когда девушка тебя увидит, она тебя полюбит. Можешь ли ты, когда ты встретишься с нею и захватишь её, показать её мне хотя бы на один взгляд издали?" - "Да", - сказал юноша. И Абуль-Касим молвил: "Если дело обстоит так, оставайся у меня, пока не уедешь".
– "Я не могу оставаться на месте, - сказал юноша, - в моем сердце от любви к ней великий огонь".
– "Потерпи, - сказал ас-Сандалани.
– Я снаряжу тебе в три дня корабль, и ты поедешь на нем в Басру".