Тысяча И Одна Ночь. Книга 10
Шрифт:
И я продал ей дом за эту цену, с условием, что она сама возьмётся за мои дела, и она позвала поверенных моего отца и дала каждому из них тысячу динаров, а остальные деньги оставила у себя и сделки приказала заключать с нею. И часть денег она дала мне, чтобы я на них торговал, и сказала: "Сиди в лавке твоего отца".
– И я сделал так, как сказала мне мать, о повелитель правоверных, и пошёл в комнату, что была на рынке менял, и мои друзья приходили ко мне и покупали у меня, а я продавал им, и моя прибыль была хороша, и мои деньги умножились. И когда моя мать увидела меня в таких прекрасных обстоятельствах, она показала мне то, что у неё было припрятано из драгоценных камней, металлов, жемчуга и золота. И вернулись ко мне мои владения, которые пропали из-за мотовства, и стало у меня много денег, как и раньше.
И когда я однажды сидел в ней, по обычаю, о повелитель правоверных, вдруг подошла ко мне девушка, лучше которой не видели глаза, и спросила: "Это ли комната Абу-ль-Хасана Али ибн Ахмеда хоросанца?" И я ответил: "Это я". И мой разум был ошеломлён её крайней прелестью, о повелитель правоверных. И девушка села и сказала мне: "Скажи мальчику - пусть он отвесит мне триста динаров". И я приказал отвесить ей это количество, и мальчик отвесил деньги, и девушка взяла их и ушла, а мой разум был смущён. И мальчик спросил меня: "Знаешь ли ты её?" И я ответил: "Нет, клянусь Аллахом!" И тогда он спросил: "Почему же ты сказал мне: "Отвесь ей!" - "Клянусь Аллахом, - сказал я, - я не знал, что говорю, так как меня ослепила её красота и прелесть".
И мальчик поднялся и последовал за дедушкой, без моего ведома, но потом вернулся, плача, и на его лице был след удара. "Что с тобой?" - спросил я: И он сказал мне: "Я последовал за девушкой, чтобы посмотреть, куда она пойдёт, и она почуяла меня, и вернулась, и ударила меня этим ударом, так что едва не погубила и не выбила мне глаз".
И я провёл месяц, не видя девушки, и она не пришла, и я потерял от любви к ней разум, о повелитель правоверных, а когда наступил конец месяца, она вдруг пришла и поздоровалась со мной, и я едва не улетел от радости. И она спросила, что со мной было, и сказала:
"Может быть, ты говорил в душе: "Что делает эта хитрая? Как это она взяла у меня деньги и ушла?" - "Клянусь Аллахом, о госпожа, - сказал я ей, - мои деньги и душа - в твоей власти". И она открыла лицо и присела отдохнуть, и украшения и одежды переливались на её лице и груди. "Отвесь мне триста динаров", - сказала она потом. И я молвил: "Слушаю и повинуюсь!" И я отвесил ей динары, и она взяла их и ушла. И я сказал мальчику: "Пойди за ней следом!" И он последовал за девушкой и вернулся ко мне ошеломлённый. И прошло некоторое время, и девушка не приходила, и когда я сидел в какой-то день, она вдруг пришла ко мне и поговорила со мной немного, а потом сказала: "Отвесь мне пятьсот динаров - они мне понадобились..." И я хотел ей сказать: "За что я буду тебе давать деньги?" - но крайняя страсть помешала мне говорить, и всякий раз, как я её видел, о повелитель правоверных, у меня дрожали поджилки и желтел цвет лица, и я забывал то, что хотел сказать, и был таким, как сказал поэт:
И только красавицу увижу внезапно я, Сейчас же смущаюсь и едва отвечаю.И я отвесил ей пятьсот динаров, и она взяла их и ушла, и я встал и шёл за ней следом сам, пока она не дошла до рынка драгоценных камней. И она остановилась возле одного человека, и взяла у него ожерелье, и, обернувшись, увидела меня и сказала: "Отвесь мне пятьсот динаров". И когда владелец ожерелья увидел меня, он поднялся и оказал мне уважение.
И я сказал ему: "Отдай ей ожерелье, и цена его будет за мной!"
И торговец сказал: "Слушаю и повинуюсь!" А девушка взяла ожерелье и ушла..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-ль-Хасан хоросанец говорил: "И я сказал: "Отдай ей ожерелье, и цена его будет за мной!" И девушка взяла ожерелье и ушла. И я следовал за ней, пока она не дошла до Тигра, и тогда она села в лодку, и я указал рукой на землю, как бы целуя её перед ней, и она уехала, смеясь. А я остался и стоял, смотря на неё, пока она не вошла в какой-то дворец, и я всмотрелся в него и вдруг вижу, что это дворец халифа аль-Мутаваккиля!
И
И затем он оставил меня и ушёл, а в моем сердце было пламя огня. И когда пришёл конец месяца, девушка вдруг явилась ко мне, и я обрадовался ей до крайней степени, и она молвила: "Что побудило тебя за мной следовать?" - "Меня побудила к этому крайняя любовь, которая в моем сердце", - сказал я и заплакал перед нею, и она тоже заплакала из жалости ко мне и воскликнула: "Клянусь Аллахом, в твоём сердце нет любви, больше которой в моем сердце! Но что же мне делать? Клянусь Аллахом, нет мне пути ни к чему, кроме как видеться с тобой один раз каждый месяц!"
И затем она дала мне бумажку и сказала: "Снеси её к такому-то, торговцу тем-то - он мой поверенный - и получи с него столько, сколько тут написано". А я воскликнул: "Нет мне нужды в деньгах, и мои деньги и душа - выкуп за тебя!" - "Я придумаю для тебя дело, в котором будет твоё сближение со мной, хотя бы был в этом для меня труд", - сказала девушка. И затем она простилась со мной и ушла, а я пришёл к старику москательщику и рассказал ему о том, что случилось.
И он пришёл со мной к дворцу аль-Мутаваккиля, и я увидел, что это то самое помещение, в которое вошла девушка, и старик москательщик растерялся, не зная, какую устроить хитрость. И он посмотрел по сторонам и увидел портного, напротив окна дворца, выходившего на берег, и подле него были работники. "С помощью этого человека ты достигнешь того, чего хочешь, - сказал москательщик.
– Распори карман, подойди к портному и скажи, чтобы он тебе его зашил, и когда он зашьёт его, дай ему десять динаров".
– "Слушаю и повинуюсь!" - сказал я и отправился к этому портному, захватив с собой два отреза румской парчи, и сказал ему: "Скрои из этих отрезов четыре одежды - две фарджии и две нефарджии".
И когда он кончил кроить одежды и шить их, я дал ему плату, гораздо большую, чем обычно, и он протянул мне руку с этими одеждами, и я сказал: "Возьми их для себя и для тех, кто у тебя находится". И я стал сидеть у портного, затягивая пребывание с ним, и скроил у него другие одежды и сказал: "Повесь их перед твоей лавкой, чтобы кто-нибудь их увидел и купил". И портной сделал это, и всякому, кто выходил из дворца халифа и кому нравились какие-нибудь одежды, я дарил их, даже привратнику.
И в один день из дней портной сказал мне: "Я хочу, о дитя моё, чтобы ты рассказал мне правду. Ты скроил у меня сто драгоценных одежд (а каждая одежда стоила больших денег) и подарил большую часть их людям, а это не дело купца, так как купец рассчитывает каждый дирхем. Каков же размер твоих основных денег, раз ты делаешь такие подарки, и какова твоя нажива каждый год? Расскажи мне истину, чтобы я помог тебе в том, что ты хочешь, заклинаю тебя Аллахом, - сказал он потом, - не влюблён ли ты?" - "Да", - ответил я. И он спросил: "В кого?" И я сказал: "В невольницу из невольниц дворца халифа".
– "Да обезобразит их Аллах!
– воскликнул портной.
– Сколько они ещё будут соблазнять людей!" И затем он спросил: "Знаешь ли ты её имя?" И когда я ответил: "Нет", - портной сказал: "Опиши её мне". И я описал ему ту девушку, и он воскликнул: "О горе, это лютнистка халифа аль-Мутаваккиля и его любимица! Но у неё есть невольник. Сведи с ним дружбу, и, может быть, он будет причиной того, что ты достигнешь девушки".