Тысячелетний сокол

Лусено Джеймс

Аллана бросила на деда умоляющий взгляд:

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Ну давай?

— Что ж, я… э-э…

Лея выгнула бровь:

— У тебя неотложные дела, милый?

— Вроде никаких.

— Тогда в чем проблема?

Хан моргнул и выдохнул через нос:

— Уговорили. Давайте.

— Очередная эскапада, — вздохнул Трипио, когда Аллана бросилась обнимать Лею.

Хан не сводил глаз с устройства, которое, возможно, было устаревшим передатчиком. Он приложил предмет к уху и, как показалось, расслышал слабый гул, словно устройство пребывало в ожидании какого-то сигнала, давно затерявшегося в космических

глубинах.

Глава 8

В медцентре «Аврора» на планете Оброа-Скай пищали и перемигивались датчики биосканеров и системы жизнеобеспечения. Вокруг постели пациента собрался консилиум из врачей и медицинских дроидов.

— Зафиксировано повышение мозговой активности, — доложил один из дроидов. — Быстрое сокращение глазных мышц прекратилось.

— Теперь осторожно, — велел дроиду Сомпа. Его головные отростки зазмеились от предвкушения. — Он приходит в чувство, но с пробуждением нельзя спешить. — Врач-хо’дин вгляделся в показания, после чего повернулся к другому дроиду. — Увеличь дозировку в полтора раза.

Дроид подчинился, расширив отверстие клапана, который регулировал подачу лекарств в вену пациента.

— Осторожно, — повторил Сомпа, еще раз украдкой взглянув на мониторы. Увиденное приободрило его. — Мы доведем его до кондиции, будьте уверены.

Человек на кровати застонал, но отнюдь не от боли. Он словно пробуждался от затянувшейся полуденной дремы.

«Аврора» имела репутацию элитного лечебного заведения, и здесь держали лучших меддроидов, каких только можно было купить за деньги: человекоподобного 2-1Б от «Промышленных автоматов»; двадцатилетнего «Медтеховского» фельдшера ФИкс-10, дооснащенного новейшими эвристическими процессорами; двух ГХ-7 от «Чивеба» на репульсорной тяге, паривших над головой пациента; и двух МД одиннадцатой серии — медспециалистов, запрограммированных на неврологический анализ. Никто из разношерстной группы врачей, собравшихся у постели, не носил хирургических перчаток, халатов и масок; все были в опрятных рубашках, блузах, брюках и юбках, что считалось привычной формой одежды в «Авроре».

Меддроиды подавали лекарства, следили за показаниями и вели учет процедур. Главный невролог Лиэл Сомпа не ждал сюрпризов. Пациент находился в превосходном состоянии, и вероятность остановки сердца была ничтожно мала. У него были сердце и легкие тридцатилетнего — в буквальном смысле слова, а почки, селезенка, поджелудочная железа и печень — человека вдвое младше его хронологического возраста. С момента последней процедуры сращивания нервов и глубокой нейронной стимуляции прошло уже несколько недель. Все это время пациент пребывал в полубессознательном состоянии: то просыпался, то вновь погружался в сон, ерзал и ворочался, стонал и скрежетал зубами, смеялся и кричал, по всей вероятности, реагируя на те сны, которые доктор Сомпа внедрял в его сознание вот уже десять лет кряду. Пациент приходил в себя подобно водолазу, всплывающему на поверхность океана, — медленно, шаг за шагом, стараясь избежать кессонной болезни. Веря в успех, Сомпа велел убрать питающие трубки.

— Вы слишком самонадеянны, — заявила ему Рил Безант, тви’лека, самый уважаемый врач-психотерапевт в «Авроре». — Мы проходили эту стадию столько раз, что уже и не счесть.

— Сегодня все будет по-другому, — пообещал Сомпа.

— То, что вы тратите половину ресурсов клиники на ваше любимое детище, — просто недопустимо.

Головные отростки Сомпы налились краской.

— Должен ли я напомнить, что вы здесь лишь наблюдатель?

— Ничем иным я заниматься и не планирую, Лиэл.

Сомпа смерил ее взглядом:

— Отчего вам так не терпится свести этого человека в могилу?

— Не более чем вам — сохранить ему жизнь любой ценой. Если, конечно, мы сойдемся на том, что это можно назвать жизнью.

— Я хочу не просто сохранить ему жизнь.

— Вы не всемогущи — что бы ни говорили вам в академии на Риннале.

— Я всецело осведомлен о пределах моих возможностей.

— Значит, вы всецело преуспели в том, чтобы все эти годы водить нас за нос. — Безант указала на дисплей. — Повреждение сетчатых образований все еще обширное. Изолированные корково-бугорные сети проявляют ограниченную связность и функционируют лишь частично… Даже если он очнется, шансы, что он выживет, минимальны.

Свой ответ Сомпа адресовал всем коллегам разом:

— Мы сохранили его тело. Стимулировали мышцы, чтобы избежать атрофии. Отказавшие органы заменили на новые. Кровь очистили. Даже несмотря на черепно-мозговые повреждения, я уверен, что разум его остался так же крепок, как и тело.

— Мясо можно заморозить, — парировала Безант. — Пациентов можно законсервировать в карбоните. Но мозг — это вам не мышцы.

— Мы наделили его снами и воспоминаниями. Его разум здоров.

— Имплантированными воспоминаниями, — еще более твердо указала Безант. — Памятью о жизни, которой у него не было. Даже если он очнется, он будет ходячим психическим расстройством.

Сомпа отмел возражения:

— Побочные эффекты можно вылечить. Так же просто, как и дурные сны.

— Он будет лечиться весь остаток жизни!

— Многие лечатся. Иметь такие повреждения, как у него, для этого вовсе не обязательно.

Лекку Безант задрожали. Тви’лека выдохнула, признавая поражение:

— Не понять мне вас, Лиэл. У вас и так полон шкаф Фаан’еровых премий.

— Дело не в премиях, доктор.

— Тогда в чем? Только не говорите, что такой подход применим повсеместно. Удержать этого парня на плаву стоило безумных денег. Многие из наших пациентов за целую жизнь столько не потратят.

— Доктор Сомпа, — перебил его 2-1Б.

Хо’дин повернулся. Веки пациента дрогнули, моргнули, затем широко распахнулись, и голубые зрачки уставились на скопление человеческих, инородческих и механических лиц.

— Рассогласованное движение глазных яблок, — доложил тот же дроид.

— Притушите свет, — распорядился Сомпа, не сводя глаз с мониторов, которые отображали интенсивность сердцебиения и дыхания. Склонившись над пациентом, он негромко позвал его: — Капитан Джадак.

Зрачки Джадака расширились, сердце забилось сильнее.

— Лежите смирно, — продолжил Сомпа. — Говорить вам пока рано. — Хо’дин дождался, когда пульс Джадака стабилизируется. — Вы в медицинском центре, капитан. И уже давненько, позволю себе заметить — но об этом позже. Из-за обширных повреждений головного мозга вы впали в кому. И мы сочли нужным держать вас в этом состоянии до тех пор, пока не уверились, что ваши раны полностью исцелились. Мы провели ряд операций и лечебных процедур. Стимулировали ваши мышцы, чтобы предотвратить ресорбцию и атрофию, и внедряли в ваше сознание сны, которые сейчас могут показаться вам отрывочными воспоминаниями. Со временем, однако, вы научитесь отличать их от настоящих.