Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Идём в обход.
* * *
Снот стоял в углу ангара, наблюдая за происходящим, а происходило вот что. На большом железном столе лежала девушка, которую пожирательница притащила сюда из центра социализации. Девушка была обнажена и привязана к столу кожаными ремешками. Во рту виднелась грубо затолкнутая тряпка, отчего вместо слов и плача у неё получалось только мычание. Крупные слёзы стекали по щекам на блестящую жесть, в которой отражались многочисленные длинные лампы дневного света, подвешенные на тросиках под потолком.
Рядом
– Это не та шлюха! Вы кого мне притащили, дебилы долбаные?
Сальпа молча посмотрела на сжавшегося в ужасе гоблина, а потом положила руку на плечо мужчине.
– Это не есть важно. Ты будешь вонзил в её сердце нож. Ты будешь принёс жертву владыке. Это будет знак верности.
– Вы с ума сошли! Я не буду никого убивать! – заверещал чиновник, зло скинув с плеча руку Сальпы. – И где он, ваш владыка?! Я ни разу не видел его!
– А тебе так нужно меня видеть? – пронёсся по складу сильный и чистый голос, от которого сердце гоблина затрепетало.
Из тёмного угла вышел высокий человек в белоснежной одежде. Всё в его костюме выдавало величие, и брюки с идеальными стрелками, и небрежно расстёгнутая шёлковая рубашка, и блестящие ботинки из белоснежной кожи. Волосы его, подхваченные сзади и собранные в хвостик, были не то седые настолько, что выглядели серебристыми, не то сами по себе такого цвета. Серые глаза с хитринкой, смотрели на бунтаря из-под серебристых бровей, казавшихся неуместными на молодом лице.
– Я предпочитаю договариваться без посредников, – произнёс чиновник.
– Боишься обману? – спокойно спросил владыка и поднял руку. В неё со стола скользнул нож. – Ты хотел богатств? Все те магазины уже твои. Ты хотел власти? Я убил тех, кто тебе мешал. Теперь твоя очередь. Нужно просто дать клятву на крови.
Владыка разжал ладонь, и нож медленно всплыл над ней, повернувшись рукояткой к чиновнику, а потом плавно приблизился к нему же.
– Чик, и всё, – хитро произнёс повелитель и подмигнул человеку.
– Но это не та, – скривившись и уставившись на нож, пробубнил тот.
Гоблин ухмыльнулся. Сразу видно, что человек не хочет пачкать руки кровью. Но придётся, иначе Сальпа свернёт ему башку. Пикнуть не успеет. Он просто ещё не видел настоящий облик пожирательницы, иначе бы уже наложил в штаны.
– Как сказала моя дорогая помощница, это уже неважно. Ты просто будешь первым, кто присягнёт. Будешь моим наместником.
Владыка ещё немного смотрел на чиновника, а потом перевёл взор на Сальпу, развернулся и неспешно пошёл к дальнему углу.
– Две жертвы для ритуала лучше одной, – бросил он, бесшумно растворяясь в воздухе, и нож со звоном упал на бетон, заставив гоблина вздрогнуть.
Как только владыка исчез, пожирательница схватила чиновника за волосы и приподняла над полом.
– А-а-а, сука, пусти! – завопил мужчина, задёргав ногами. – Пусти!
Сальпа, не обращая внимания на крики, поудобнее перехватила жертву, а затем быстро опустила, подставив колено. Крик превратился в отрывистые всхлипывания и попытки глотать воздух ртом. Из штанины мужчины потекла моча, как бывает, когда перебит позвоночник. Сам он упал кульком у ног пожирательницы, скребя бетон ногтями. А убийца спокойно подошла к одному из ящиков и достала из него чёрный кристалл, похожий на тот, что был у Снота, но величина у него как у бутылки на цельный добрый аглицкий галлон, что почти пять литров. Она отряхнула с него шарики пенопласта и вернулась к столу, положив артефакт на край.
Гоблин нахмурился. Если маленький кристаллик создаёт полог, мешающий использовать технику на сто ярдов вокруг, то что может вот эта громада? Погрузить в средневековье весь город?
– Не надо, пожалуйста, – плакал чиновник, дотянувшись до ног Сальпы и вцепившись ей в штанину.
Девушка на столе тоже отчаянно мычала и трясла головой. Пожирательница сперва наступила мужчине на руку, заставив завопить ещё громче, а потом наклонилась, схватила за ворот и подняла над полом. Убийца неспешно, и даже с какой-то самодовольной улыбкой, что было неописуемой редкостью, поддела носком ботинка нож и одним рывком подкинула его, поймав рукой.
И в этот момент свет погас.
– Снот! – закричала Сальпа.
Гоблин вздрогнул и затараторил.
– Это не я, о, добрейшая. Может, ритуал уже произошёл?
Ответа из темноты не было, но зато раздался звук падения тела на пол, дополненный стонами боли и причитаниями. А ещё послышался треск рвущейся одежды.
– Добрейшая? – дрожащим шёпотом протянул гоблин и попятился, покуда не упёрся спиной в холодную стену.
Откуда-то донёсся лязг и удары чем-то тяжёлым по жести. Металл стонал от натиска. На бетон сыпались болты. Вскоре это сменилось сильным звериным рёвом, многократно отразившимся от потолка и стен. В выбитую калитку с ярким огнём в руке вошёл человек. Снот сразу его узнал. Это тролл киллер.
Гоблин оглянулся в поисках Сальпы, но кроме ящиков, контейнеров, стола с голой девкой и стонущего чиновника, ничего не видел. Разве что лохмотья на полу валялись.
– Фак, – выругался Снот и осторожно-осторожно, бочком, начал двигаться к ближайшему стеллажу с коробками.
– Вот она, – произнесла зашедшая вслед за тролл киллером девушка.
Гоблин её тоже узнал. Ещё бы не узнать эту бешеную сучку, постоянно путалась под ногами, прибывая на место диверсии раньше всех.
И змеиноглазую помощницу тоже узнал. А вот чародей с разрядами молний вокруг пальцев был новеньким, но это не значило, что он безобидный. Наоборот – тёмная лошадка. От этого гоблину захотелось ещё раз выругаться. Сальпа будет с ними долго возиться, опять рассвирепеет и изобьёт. Это она делала с каменным выражением лица, но долго и сноровисто, не позволяя сдохнуть.
А если не победит? Снот сжал кончики ушей и зажмурился. А если в самом деле не победит? Лучше уж тролл киллер оплеух навешает, чем пожирательница. Сейчас не времена инквизиции, на костре не сожгут. А если он закричит с поднятыми руками, что сдаётся, то пощадят. Да, пощадят.
Тролл киллер застыл у входа и долго вглядывался во тьму. Он чуял ловушку. Он тоже зверь. Но что будет, если два зверя сойдутся в поединке?
Снот чуть не ахнул, когда заметил едва различимое шевеление на потолке прямо над головами. Он прикусил губу, стукнул себя по голове, а потом закричал, что было сил.