Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
В это же время девушка с белой искристой косичкой достала пистолет и начала стрелять в грифодрево. Пули не наносили сколько-нибудь ощутимого ущерба, заставляя тварь разве что вздрагивать.
– Брать живьё-ё-ём! – донёсся до Антона голос рослого парня.
Он ещё раз взмахнул пылающим мечом, отгоняя облезлых волков, а потом бросил клинок белой призрачной девушке, чьи движения были настолько быстры, что контуры тела размазывались, а искры в волосах сливались в единое сияние. Та поймала меч, который вместо оранжевого огня стал поблёскивать голубовато-белым.
Теперь они поменялись ролями. Девушка начала наседать на волков,
Антон даже не дышал, глядя, как воин надел на кулак что-то вроде кастета, который сразу вспыхнул раскалённым железом. Парень увернулся от похожих на сучки конечностей, подскочил к высокой сучковатой твари и ударил по колену. Существо заохало и попыталось пнуть обидчика, а из её клюва впервые сорвались человеческие слова.
– Я высосу твой мо-о-озг, полуродок! Разгрызу твои ко-о-ости! Сожру твою пе-е-ечень!
Речь была скрипучая, как гнущиеся на ветру деревья.
– Елду свою погрызи! – отозвался огненный воин и сделал новый рывок, ударив в то же колено, и вызвав новый приступ ярости твари.
Лапы-сучья попытались сгрести всё, что было в радиусе их досягаемости, но противник совершил большой прыжок и снова увернулся.
Тем временем девушка-молния делала быстрые выпады, гоняя облезших волков. Те могли бы бежать, но вместо этого пытались достать обидчицу, словно одержимые. Они то вставали на четвереньки, скаля белые зубы, то вскакивали на задние лапы и делали попытку достать жертву когтистыми руками. Девушка тоже не спешила в атаку, лишь отгоняя их от себя. Смысл тактики стал понятен, когда на крыше Нивы что-то загромыхало, а следом раздался выстрел, от которого один волк взвыл и схватился за брызнувшую зелёным голень.
Тихое звяканье железа, и на крышу, а потом на капот упала гильза от винтовки, соскочив на землю. Секунду спустя раздался ещё один выстрел, и второй волчий огрызок, громко завизжав, завертелся с простреленным плечом. Тогда-то девушка-молния и бросилась вперёд. Она подрубила обеим тварям ноги в коленях.
Это произошло так быстро, что атака слилась в одно цельное размазанное движение.
– Полуро-о-одки! Наглые че-е-ерви! – громко протянул древовидный монстр и зло заклацал большим птичьим клювом. Он сделал широкий взмах рукой, отгоняя от себя нападающего парня, и направился к другому призраку, тому, что создавал свет, режущий глаза. – Разорву-у-у, глупыы-ы-ый колдуни-и-ишка!
Парень с огненным кастетом сперва дёрнулся, дабы встать на пути, но раздался громкий свист, и девушка-молния, сделав кувырок, бросила поднятый с земли обрез.
– Я сняла предохранитель! – словно в замедленном кино выкрикнула она. Голоса призраков не попадали в ритм этого мира, растягиваясь, как струйки густого машинного масла на морозе, и без всплеска-эха падая в полумрак. – Покажи уроду свой любимый приём!
Движения же их, наоборот, были быстрыми, размазанными. Вот и сейчас парень подхватил оружие и скользнул между ног у монстра.
Бах! Бах! Бах!
Выстрелы прозвучали почти слитно, а воин дёргал помповое ружьё и нажимал спусковой крючок.
Бах! Бах! Бах!
Дробовик отстрелял боекомплект и снова полетел в траву, а следующим был удар огненным кастетом в разорванный какими-то непростыми зарядами пах. Тварь заревела ни на что не похожим голосом и упала на колени. Парень проскочил меж конечностей, залитых сейчас светящейся жижей, но в отличие от огрызков волков – желтоватой, как древесный сок.
А потом в игру вошёл тот, кого древесная тварь назвала колдунишкой. Он опустил руку, отчего режущий глаза свет погас. А поляну накрыла упавшая откуда-то сверху белая паутина. Попавшие в силки твари начали биться, пытаясь выбраться, но только ещё больше запутывались в них.
– Не вырвутся? – протяжно спросил огненный воин, поворачиваясь к колдуну.
– Много повреждений. Должна сдержать. Отец бы сразу поймал, а мне нужно ещё учиться.
Призраки застыли, глядя на поверженную добычу, и стало ясно, что их охота окончена.
Глава 31. Жирная точка с запятой
Электричка дёрнулась и начала медленно, но верно ускорять свой бег. Деревья за окном начали быстро сменять друг друга, пока их движение не слилось в единое мельтешение. Я в первый раз ехал на поезде и это немного отличалось от автобуса и метры.
Люди, сидящие в разных углах вагона, смотрели на нас с настороженным любопытством. Бабушки водили в воздухе пальцами, выписывая крестики, люди помоложе щёлкали нас на смартфоны, но особо запомнился малец, стоящий на деревянной лавке и поглядывающий нахмурив личико, словно взрослый, но сунув при этом палец в рот.
– Разорву-у-у, – прорычал связанный Клюкастый, которого мы бросили на пол у выхода, перегородив проход к раздвижным дверям.
Ноги твари болтались в этом… тамбуре, а голова находилась у ряда скамеек. Он дёрнулся, пытаясь вырваться, отчего люди в вагоне вздрогнули. А я протёр ладонью лицо, испачканное желтоватой жижей, заменявшей монстру кровь, поглядел на мелких меменей, похожих на семерых козлят из детской сказки. На детишках человекоподобных косуль вместо длинных рубах были накинуты серые холщовые мешки из-под овощей, разве что дырки для головы и рук прорезаны. На густых и коротких рыжих волосах красовались белые пятнышки. У многих имелись царапины и синяки.
– Заткнись, – буркнул я и пнул тварь в бок.
Та ещё несколько раз дёрнулась и попыталась вырваться, но не смогла. Чудовище использовало самый простой способ рабства – дети в дальнем лесу собирали кедровые шишки, грибы и ягоды, а взрослые, которым лишь изредка показывали ушастых чад, от безысходности торговали ими у входа в подземелье.
Электричка ехала ещё долго, с десяток раз остановившись на полустанках с серыми деревеньками пригорода. Дмитрий сидел у окна, сжимая и разжимая кулак – в нём были концы невидимых силков, накинутых на тварь. Он часто дышал. А при каждом шевелении Клюкастого стискивал руку, боясь выпустить существо. Соколина положила голову на плечо молодого мага, а в устало положенной на колени руке был пистолет. Я тоже держал пальцы на рукояти клинка, мало ли…
Так и доехали. К моменту прибытия Нина-Соколина заказала небольшой грузовик, в который мы с некоторым трудом погрузили чудовище. Оно тяжёлое было и всё норовило высвободиться из колдовской сети и купленной прямо на вокзале бельевой верёвке. Пришлось сломать ему обе руки, благо кастет не подвёл. Но воплей было на всю вокзальную площадь.
– Не вырвется? – спросил я, когда закинули Клюкастого в кузов.
Ошарашенный водитель, которому сказали, что будем вывозить большой шкап, стоял с открытым ртом.