Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
Шрифт:
– Абсолютно верно. Но его уже оправдали.
– Кто?
– Представитель уголовного мира. Который спал с Патрикеевой. Он и замолвил слово за твоего Вадима.
– Так что, ему теперь ничего не грозит?
– Если ты на счет нашеста, то нет. А следствие продолжается. Следствие, сама понимаешь, ведут знатоки.
– Понимаю. Со знатоками мы разберемся… Главное, что аналогия не сработала.
– Какая аналогия?
– Начнем с Карцева. Подставили – опустили – убили. Теперь Коваль: подставили – могли опустить –
– За что?
– Не знаю, – замялась Вика. – Максим что-то скрывает… Говорит только, что есть человек, который может им мстить… Мне кажется, что этот человек, может отомстить и Максу…
– Что за человек?
Андрея заинтриговал разговор, и только сейчас он сообразил, что машина уже стоит во дворе его дома.
– Не знаю… Максим говорит, что он, может быть, умер, а может, и нет…
– А за что он может им мстить?
– Не знаю. История какая-то темная. Но я поняла, что эта история как-то связана с тюрьмой… Ты вроде торопишься? – с грустинкой во взгляде улыбнулась Вика.
– Тороплюсь.
– Привет этой можешь не передавать.
– Она ни эта, она Олеся, – в который уже раз поправил ее Андрей.
– Не нравится она мне.
– А мне твой муж не нравится, я же молчу.
– Это хорошо, что он тебе не нравится.
– Плохо, что тебе не нравится Олеся.
– Что-то нечисто с ней, я это женским чутьем чую. А это чутье редко меня подводит…
– Был бы я миллионером, я бы еще подумал, что она может охотиться за деньгами. Но я не миллионер и никогда им не буду. Если она за чем-то и охотится, то за любовью…
– И как, удачно? – с горчинкой в голосе спросила Вика.
– Уверен, что да.
Олеся встретила его недовольным взглядом.
– И с кем это ты на «Мерседесах» катаешься? – спросила она.
– Да так, бывший сослуживец подвез.
– Кто? Эта, из прокуратуры?.. Извини, зубы ноют, сил нет.
– Понимаю… Нет, не из прокуратуры…
– Мой руки, садись за стол. Извини, на обед только суп. Больно, не могу долго у плиты стоять.
– И за суп спасибо, родная.
– А чего не раздеваешься?
– Так на службу мне.
– Ты же обещал… – капризно сказала Олеся.
– Чэпэ у нас.
– Что, снова привидение?
– Точно.
– Ладно врать…
Олеся заметно оживилась.
– Честное слово… Только это не привидение.
– А что? – заинтригованно спросила девушка.
– Проектор на видеокамере, голографическое изображение. Нет никакой мистики, просто кто-то играет с нами.
– Кто?
– Пока не знаю.
– Так неинтересно, – разочарованно повела рукой Олеся. И пальцами коснулась щеки, показывая, что зубная боль вернулась.
– Ну как это неинтересно? Очень даже интересно. Кто-то играет с нами в очень опасные игры. Сначала появляется привидение, затем – труп. Кому нужна эта мистификация, кому нужно убивать? И зачем?
– Зачем?
– Ломаю
Андрей забыл о существовании Олеси; он разговаривал сам с собой, вслух строил версию, беря за основу мелькнувшую в голове мысль.
– Да, Михалев получил заказ на Карцева. Опустить его, развести на деньги. Заказ был исполнен, Карцева перевели в триста тринадцатую. Затем появляется некий Ситник, сначала он попадает в двести двадцать шестую камеру, где затем умирает Михалев. После он оказывается в триста тринадцатой, где расправляется с Карцевым… Карцева сначала опустили, затем убили. Сценарий. Непонятно кем написанный сценарий, но режиссировали его наши… Не мог же Ситник так просто попасть в двести двадцать шестую… Теперь вот Коваль на очереди. Его подставили под позорную статью. Сначала опустить, потом подставить… Она говорила, что муж боится. Говорила, что есть человек, который может мстить, и ему, и его друзьям. Сначала Карцев, затем Михалев, затем и он сам…
– Что ты там такое говоришь?
Олеся щелкнула пальцами перед его застывшими глазами, затем нежно ладонью огладила волосы над ухом – сначала привела в чувство, затем попыталась успокоить.
– Есть человек, который отомстил Карцеву и собирается отомстить Ковалю. С Ковалем пока не получилось, но все еще впереди. Судя по грандиозной режиссуре, человек этот хорошо подготовился. Задействованы большие силы…
– Я ничего не понимаю… Ты кушать будешь?
– Да, конечно…
Теперь Андрей знал, в каком ключе разговаривать с Бугримовым. Сейчас пообедает – и к нему в кабинет, как он того требовал.
Суп оказался жидким, но было вкусно, а под бутерброд с маслом и вовсе замечательно. Андрей пообедал, поцеловал Олесю, снял шинель с вешалки в прихожей.
– Может, все-таки останешься? – надула она губки.
– Не могу. Если не предпримем меры, завтра у нас еще четвертый труп будет.
– А если я умру от боли? Или от скуки?
– Я приду вечером и тебя оживлю.
– Точно придешь?
– Если сам четвертым трупом не стану, – надевая фуражку, пошутил он.
– Типун тебе на язык!
Олеся, казалось, разволновалась так, что забыла о зубной боли.
– Плевать мне на твою работу! И чтобы, самое позднее, в девятнадцать ноль-ноль был как штык!
– Есть, товарищ командир!
– А еще лучше никуда не ходи…
– Все-таки я пойду.
– Тогда будь острожен, – встревоженно сказала девушка. – И смотри по сторонам…
Андрей вышел во двор. Серебристого джипа нигде не было. Не ждет его Вика, не караулит, и хорошо, что так. Не хотел он возвращаться к прошлому, когда впереди такое чудное настоящее и будущее.