Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
Шрифт:
И снова на экране монитора появилось привидение. Снова поднялось по лестнице, снова проделало свой путь… Путь, который зафиксировала камера.
– Какой же я балбес! – с досадой хлопнул себя по лбу Андрей. – Ты посмотри, призрак постоянно в ракурсе!
– И что? – озадаченно глянул на Сизова Репняк.
– А то, что камера с поворотным устройством, у нее цикличный ритм движения. Цикличный! Она поворачивается автоматически, но такое ощущение, что за ней стоит некий оператор, который направляет ее на призрака…
– Что,
– Нет, конечно… Не камерой управляет призрак, а камера управляет им. И управляет и направляет… Мне нужно осмотреть камеру.
Видеокамера была самой обыкновенной, корпусной, аналоговой, но с преобразователем в цифровой сигнал. Андрею показался подозрительным дополнительный глазок под основным объективом. Похоже было на часть заводской конструкции, но Андрей все же запросил паспорт на модель.
Паспорт отыскался не скоро, но, как бы то ни было, Андрей получил полное представление, как должна выглядеть камера. Дополнительного глазка там не было. Но в металлическом корпусе имелась резервная пустота, куда можно было установить сверхкомплектное устройство. И кто-то сделал это. Кто? И, главное, зачем?
– Похоже, на проектор, – в раздумье сказал Андрей. – Уж не он ли проектирует нам привидение?
– У меня дома есть проектор, – отозвался Репняк. – Он изображение по стенке размазывает. А это движется в трехмерном пространстве…
– Ты про голографическое изображение слышал?
– Слышал. Картины есть голографические, излучатели там под ними. Красиво, говорят, но картины неподвижные. А тут движение…
– Сначала появились картины, потом кинокартины. Сначала неподвижные голограммы, затем подвижные. Революционными технологиями сейчас никого не удивишь…
– Ну да, ну да… Что делать будем?
– Бугримову пока доложу, вместе думать будем. Только ты пока никому ничего не говори… Я не знаю, кто всем этим занимается, но у него могут быть сообщники…
– Сообщники?!
– А по-твоему, трупы на пустом месте появляются? Эти трупы кому-то нужны… Знать бы, кому…
Сизов почему-то думал, что начальник изолятора с привычным для него скепсисом отнесется к его открытию. Но нет, Бугримов схватился за него, как тонущий на экзамене двоечник за подсказку.
– Я же нормальный человек, я же понимаю, что не могут у нас водиться призраки…
Он был так взбудоражен, что не усидел на своем месте, сделал круг по кабинету, пошел на второй.
– Что-то не то, думаю, что-то не то… Все камеры осмотрели? – спохватившись, резко спросил он.
– Нет. Пока только одну.
– Надо осмотреть все. А проектор экспертам надо показать. Если это проектор…
– В любом случае показать надо, – сказал Андрей.
– Да, конечно. Но это моя забота. А ты другим делом займись. Если после призрака труп должен появиться, то этой ночью, как я понимаю, должно случиться чэпэ.
– Понимаю.
– Сколько у нас таких трупов?
– Три. Горбушин, Михалев и Карцев.
– Какая между ними взаимосвязь?
– Все трое умерли от острой сердечной недостаточности. Но это единственное, что связывает первого с двумя другими. А между Михалевым и Карцевым связь есть. Один подставил другого, а потом надругался…
– Но не от угрызений же совести умер Михалев?
– Уверен, что нет, – тускло улыбнулся Сизов.
– У Карцева, предположим, был стресс…
– Вряд ли он умер от этого…
– Тогда – от чего?
– Думать надо.
– Думай, майор, думай. И знай, спуску я тебе не дам. После обеда, в пятнадцать ноль-ноль жду тебя в кабинете… Да, и еще: никому ни о чем пока не говори. Шум нам поднимать ни к чему… Кто знает о твоей находке?
– Репняк.
– Ладно, я с ним поговорю… А ты думай. Парень ты сообразительный, пасьянсы раскладывать умеешь…
Из кабинета начальника Сизов направился к своему заместителю. Лыпарев был у себя.
– Что ж ты, Саша, подводишь меня? – с упреком спросил Андрей. – Ты же сам обещал Коваля в триста третью камеру перевести.
Заключенный Коваль волновал его сейчас меньше всего, но из принципа он должен был спросить с подчиненного за халатность в работе.
– А зачем? Там все в порядке, – улыбкой победителя ответил ему Лыпарев. – Коваль, что называется, в целости, живет на общих правах…
– С чего такая милость?
– Адвокат у него вдруг объявился. Нечаянно, как говорится, не гаданно. Короче, человек нашелся, который с потерпевшей спал. Проститутка она. А ты же знаешь, за них братва не спрашивает…
– Тогда Ковалю повезло.
– Не то слово…
– Разговор у меня к тебе есть… – начал было Андрей, но осекся.
Лыпарев был его заместителем, он ему доверял, но про предполагаемый проектор говорить не стал. Было в этом парне что-то настораживающее, да и Бугримов не велел поднимать шум.
Сизов не хотел идти домой на обеденный перерыв. Не хотел, но пришлось. Вспомнил, что у Олеси болит зуб, и поспешил к ней.
У ворот контрольно-пропускного пункта он увидел знакомую машину. Снова Вика и снова в заботах о друзьях мужа.
– Торопишься? – догадалась она. – Садись, подвезу.
В этот раз Андрей не стал возносить себя на неприступную вершину, сел в машину.
– Я так полагаю, времени у тебя мало? – не без ехидства поинтересовалась она.
– В обрез, – кивнул он.
– Тогда кратко. Есть человек, который может показать, что Софья Патрикеева занималась проституцией. Он был уже у следователя.
– Очень хорошо. Я-то здесь при чем?
– Мало реабилитировать Вадима перед законом, надо бы оправдать его и перед уголовным миром.