Тюрьмой Варяга не сломить
Шрифт:
Мулла замолчал и протянул листок Распутину.
— Ты сам почитай. У вас темновато, не по моим глазам. Из писульки этой видно, кто подполковнику Беспалому доклады готовит!
— И кто же? — поднял брови Распутин, беря листок.
— Со стола Беспалого упал листочек и ко мне попал. А я его тебе принес. Да ты читай…
Распутин долго читал, лицо его все более хмурилось, а на лбу собралось много мелких складочек — в эту минуту он напоминал ученого, решающего неимоверно трудное уравнение.
— Щеголя след, точняк! — после продолжительной паузы выдал он свой приговор. — Так что делать будем? — повернулся он к Мулле.
— А разве я не сказал? — удивился старик. — За волосья нужно вытащить продажную блядь и выставить перед всей зоной: пускай братва ему в глаза посмотрит.
— Его нет в казарме, — глухо произнес Репа. — Ну бля буду! — поклялся вор. — Иди прочеши!
— Ушел он, Мулла, часа два назад как ушел, — отозвался Распутин. — Точно заранее знал, что ты к нему в гости явишься.
— А может быть, и знал, — помрачнел Мулла. У него не было оснований сомневаться в искренности зэков — сейчас они были как на исповеди. — Может быть, ты и сейчас, Распутин, будешь выгораживать Щеголя?
— Мулла, ну ты же видишь, в натуре, крепко подставил он нас…
— Отмыться вам надо, чтобы весь воровской мир не смотрел на вас как на нелюдей… А потом еще покаяться, — последнюю фразу Мулла произнес очень серьезно.
— Ты говори, что мы делать должны.
— А то же, что и все! Братва сейчас баррикады строит, так вот, вам надо от них не отставать! Серьезное дело заварилось. Докажите, что вы с нами одной веры. Ну, чего встали? Открывай дверь!
«Пехота», не дожидаясь распоряжения подпаханников, едва ли не наперегонки бросилась к двери — теперь Мулла был для них самый главный. Заскрежетал тяжелый засов, отлетели в сторону гpoмоздкие тумбочки, набитые всевозможным хламом, дверь распахнулась, и в темную мрачную утробу барака сочно ворвались звуки колонии — ругань, лай рассерженных собак, треск ломаемых досок.
— Тащи все из барака! — командовал Распутин. — Громозди тротуары!
Через минуту барак опустел.
На зоне было страшно и весело. Большинство заключенных впервые участвовали в бунте, а те, кто поопытнее, подсказывали, где следует возводить баррикады и откуда ожидать прорыва вертухаев. «Питомцы» Щеголя трудились наравне с остальными.
Мулла обвел взглядом раскуроченные ограждения и пробормотал:
— Скоро начнется самое интересное.
Глава 53 Размороженная зона
Александр Беспалый молча слушал доклад дежурного офицера. Такого поворота событий он никак не ожидал. Из доклада следовало, что заключенные уже успели захватить большую часть территории лагеря и скоро нагрянут в служебные помещения, чтобы самолично проверить барина на крепость. Что-то он все-таки не учел, и теперь вот придется хлебать невкусно заваренную кашу.
— Заключенные перегородили тротуары баррикадами, поломали заграждения, разорили промзону, — перечислял раскрасневшийся старлей — крепкий мужик лет тридцати.
— А тогда на хрена ты на зоне нужен? — вполне дружелюбно поинтересовался Беспалый.
Он с сожалением подумал о том, что с мечтой о полковничьих погонах придется погодить, но надо сделать все от него зависящее, чтобы и старлей никогда не дотянул до капитанской перекладины.
— Товарищ подполковник, это произошло так неожиданно…
— А кто должен ожидать, если не дежурный офицер, голубок ты мой сизый? — Самое смешное, фамилия офицера действительно была Голубок. — Поднять всех, раздать боекомплект. Еще не хватало, чтобы они сломали ограждения. Стрелять в каждого, кто посмеет подойти к запретке. Тебе все ясно?
— Так точно, товарищ подполковник!
— Усердия не вижу. Бегом — исполнять!
Старший лейтенант резко повернулся и поспешил к двери.
Беспалый накинул китель, поправил у воротника неровные складки и зло выругался:
— С какими только мудаками приходится служить, подобрали их черт знает откуда, мать твою!
Подполковник едва не поддался первому порыву: а может, выйти к бунтовщикам? Такие отчаянные выходки действуют отрезвляюще даже на самых строптивых. Но вовремя одумался — среди восставших немало найдется охотников швырнуть в ненавистного барина заточенный прут. И Александр Беспалый с невольным уважением подумал об отце, который одним своим появлением усмирял законных воров. Обидно вот что: не сумел он вовремя отреагировать на донесения Щеголя, который не единожды докладывал о зреющей смуте. А теперь…
Во всем этом деле был еще один очень неприятный момент — объяснение с начальством, и Беспалый невольно поморщился, подумав о том, с какой бранью на него обрушится генерал-лейтенант Калистратов. Затягивать с сообщением тоже не стоило. В колонии наверняка есть «доброхоты», которые сообщают в Москву о каждом его шаге.
Вернулся дежурный офицер — вошел без стука, чего раньше за ним не наблюдалось, и доложил:
— Товарищ подполковник, ситуация начинает выходить из-под контроля. Заключенные разломали почти все внутренние заграждения, перекрыли баррикадами тротуары…
— Чего они хотят? — прервал Беспалый.
Голубок выдержал небольшую паузу.
— Они требуют отдать им для разбора заключенного по кличке Щеголь. Каким-то образом им стало известно, что Щеголь входит в оперативную разработку.
— Засветился, сука! — проскрежетал зубами Беспалый. — Говорил же я ему, не топчись около меня. Чего они хотят еще?
— Требуют свободного передвижения по лагерю, а также ликвидации локальных участков.
— Вот куда их занесло. Потом они потребуют, чтобы я им принес голову «кума» на золотом блюде. Как они узнали про Щеголя? — Нанесенный удар был очень чувствительным.