Тюрьмой Варяга не сломить
Шрифт:
— Ты все хорошо придумал, Мулла. Готовь свое «метро» и будь уверен, я выберусь.
— Через «метро»-то мы тебя выведем, но как окажешься в тайге, только на себя надеяться придется. Уйдешь — значит, повезло. А не уйдешь — тебя либо собаки порвут, либо вертухаи пристрелят. А тогда уж я не знаю, что там дальше будет.
— От солдатиков мы уж как-нибудь убежим. От собак действительно не убежишь. — Подняв на Муллу строгий взгляд, спросил: — Что-нибудь придумать можно?
Широко улыбнувшись, Мулла кивнул:
— Молодец, сразу суть уловил. У меня на псарне верный человечек служит. Ты туда к ним походи, к собачкам-то. Примелькайся им. Подкорми малость. Они тебя полюбят.
— Только как же я туда проберусь?
— Проберешься. Я шепну кому следует, локалку откроют. После ужина в ворота, что за пищеблоком, прошмыгни. Там актив из ссученных дежурит, но это мои люди… На этой неделе в среду и пятницу они как раз будут стоять. Вот тогда и иди. А дальше я тебе сообщу, когда можно.
— Собак-то много?
— Тех, каких по следу за беглыми пускают, — четыре; звери — одно слово. Вот с ними как раз и надо поладить. — Мулла помолчал. — Запомни еще вот что, милый, может, не удастся нам с тобой больше поговорить — всяко может случиться. Ты уж запоминай сейчас. В «метро» ползти придется долго — выход примерно в километре от зоны, в ельнике, там лапником все плотно закидали, разберешь его, когда вылезать будешь, да потом не забудь снова ветки обратно накидать. Пойдешь на север: все бегут на юг, туда, где потеплее, а ты топай прямиком на север. Сориентироваться сумеешь?
— Смогу, — кивнул Владислав.
— Ну и ладно. Уходить надо засветло, а то заплутаешь. Тут главное — между болотами проскочить. Дальше запоминай. Будешь идти строго на север, значит, по лесам. Ориентируйся на самую высокую горушку, что на горизонте виднеется. Километрах в пятидесяти отсюда с восточной стороны горки стоит охотничий домик. Там еще рядом скала торчит, на тридцать метров вверх по ней пойдешь и сразу увидишь. Рядом с домиком растет старая осина. В дупле найдешь мешок…
— Мулла, да как же ты все это сумел организовать? — изумился Владислав.
— Поживешь с мое, Владик, удивляться перестанешь. Так вот, в мешке жратва будет, бутылка водки и ствол с полной обоймой. Потом тебе предстоит еще километров двадцать топать — и все строго на север вдоль реки по высокому берегу. Местность, слава богу, сухая, не болотистая. Не пропадешь. Звери тоже не съедят.
— А что же, Мулла, дикий зверь здесь совсем одомашнился? — пошутил Варяг.
— Нет здесь на сотни верст опасных зверей, окромя Беспалого, — в тон ему ответил старый вор. — Всех отстреляли, браконьеры паршивые. А этого вот все еще не успели погубить. Охотников мало. Боятся! Даже дорогу забыли в здешние места.
Собеседники вместе посмеялись над шуткой, и Мулла продолжил:
— Когда пройдешь километров двадцать, найдешь в лесу на берегу речки хутор. Он один на всю округу — не спутаешь. Там и живет мой надежный человек. Платоном его зовут. Все понял, парень?
— Вроде как все…
— Ну тогда готовься. А заваруху мы устроим через недельку. Дам тебе пока отлежаться. А как с силами соберешься — так и начнем.
Мулла внимательно посмотрел в глаза Варягу и тихо, задумчиво добавил:
— Вот еще что, Владик. Мне тут малява пришла из Питера. Шлют тебе привет… от Светланы и от сынишки.
У Варяга даже дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось.
— Живы?
— Живы… Да только, Варяг, не на свободе они. А в плену. И знаешь у кого?
— У кого же?
— У Шрама. Удивлен?
— Значит, все-таки! — выдохнул Варяг. — Ах, сука! А я думал, может, ошибся Пузырь.
— Видать, не ошибся.
— Но что же они задумали?
— А ты не удивляйся. Ничего тут удивительного нет, потому как нужен ты им — вот и тебя не убили, и жену твою с мальчонкой держат про запас. Очень ты, парень, им нужен для каких-то их сволочных игр.
— Ну что же, предстоит выяснить, — жестко, сквозь зубы процедил Варяг.
— Хочу тебя еще об одном спросить, Варяг. Ты, случаем, здесь со Щеголем не встречался? — продолжал Мулла.
— Пахан местный, что ли?
— Если бы только пахан… Нет, он тут на более важных ролях. Берегись его. Это выдвиженец Беспалого. Недавно стало известно. Скоро мы с ним разберемся раз и навсегда, но пока он очень опасен. Мы тут изрядно пощипали его людишек… Но все равно будь осторожен.
— Спасибо за совет, Мулла.
— И запомни: если Щеголь пронюхает что про побег — каюк тебе и нам всем.
Варяг с усилием приподнялся на койке. Кости все еще ломило, мышцы болели, но тело уже ощущало прилив возвращающихся сил.
— Знаешь, Мулла, надо бы мне маляву на волю передать. Хочу корешам о себе напомнить. Кто бы мог вынести бумагу?
— Я сам все устрою.
И с этими словами Мулла достал из кармана стопку сложенных листков и, развернув, протянул Варягу один. Потом порылся по карманам и нашел огрызок карандаша.
Владислав присел на койке и стал быстро складывать давно вызревшие слова: «Братва, нет конца и краю на Руси беспределу. Воров на пересылках режут ссученные, опера сажают нас в пресс-хаты, а сколько сгинуло честных людей в карцерах и на лесоповалах, так и вовсе не сосчитать. Опера подсаживают нас к туберкулезникам, чтобы через год-другой отдали мы богу душу. Они сталкивают нас лбами, надеясь, что в колониях мы перережем друг другу глотки. Ведется кампания на уничтожение „закона“. На воле творится беспредел. Правильных людей уничтожают день за днем.