У ангела болели зубы : лирическая проза
Шрифт:
— Скоро, — соврала Леночка и удивилась твердости своего голоса.
Полный мужчина у стойки скривился так, словно проглотил надкушенный лимон.
— Как скоро?!.. — нервно выпалил он.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, — улыбнулась клиенту Ольга Евгеньевна. — Хотите, я вам дам другой номер?
— Я не хочу другой! — снова нервно взбрыкнул клиент. — И как долго вы еще прикажете мне ждать?!
Ольга Евгеньевна посмотрела на Леночку. Девушка пожала в ответ плечами.
— Совсем чуть-чуть, — сказала за своего администратора
«… Пахло сенокосом. Удивительная смесь из запаха еще свежей и уже скошенной и подсохшей травы приятно щекотала в носу. Щебетали невидимые птицы, а теплое и ставшее блеклым за перистыми облаками небо казалось застойным, как вода в болотце.
Телега скрипела и переваливалась на колдобинах.
Черт Конфеткин лежал на спине, рассматривал размазанные облака и чему-то улыбался. Веревка сильно резала его связанные за спиной руки, а правый глаз щекотал клочок сена.
— А если он убежит? — спросил кто-то.
— Да не-е-е! — медленно ответил ленивый, насмешливый бас. — Сколько вожу чертей, а никто не пытался.
— Ну, а если?!..
— Он и так сбежал. Зачем ему тут, у нас, суетиться?
— А черт его знает!
Этот первый голос был не то что бы нервным, а, скорее даже, испуганным.
Черт Конфеткин стал читать стихи.
— Что это он бормочет? — спросил бас.
— Опять, опять! — плаксиво взвизгнул первый голос. — Я так не могу!
— Что?
— Я старофранцузский знаю. Это невыносимо слушать!
— Ты из дворян?
— А что?
— Зачем старый язык учил?
— А меня не спрашивали. Просто научили и все.
Пауза в разговоре получилась довольно продолжительной.
— Сволочным образом с тобой поступили, — рассудительно сказал бас. — Зачем учить человека тому, что любят черти?.. Подло это!
Черт Конфеткин стал читать громче.
Первый голос тут же взвыл:
— Убью, гадину!!
Бас засмеялся и сказал:
— Вон палка лежит на обочине. Лупи его, если тебе делать больше нечего.
Скрипнула телега, видимо избавившись от части груза. Чьи-то ноги затопали по одной луже, потом по другой.
— Не эту берешь! — закричал бас. — Вон там, слева, толще.
Первый удар палкой пришелся точно по носу Конфеткина.
— Замолчи, нечисть!..
Черт послушно замолчал, но не перестал улыбаться. Худой человек с палкой шел рядом с телегой и с ненавистью рассматривал чертенячью физиономию.
— И в самом деле замолчал, — удивился бас. — Что это он так?..
Человек с палкой вдруг поскользнулся в очередной луже. Его голая ступня нырнула под окованное железом колесо телеги. Человеческая плоть вмялась в грязь как слегка подмороженный кусок масла. Пострадавший бросил палку, осел и тоненько, истово закричал.
— Тпру-у-у, стерва!.. — гаркнул бас лошади.
Черт Конфеткин снова стал читать стихи…»
… Ольга Евгеньевна сама
— Это древовидное еще от социализма осталось. Оно по ведру воды в день сжирает!.. А пыль?!.. Это же этажерка какая-то, а не растение.
Но Ольга Евгеньевна удивилась совсем не перемирию уборщицы и старого фикуса, а тому, что дверь в «215-й» была чуть-чуть приоткрыта.
Ольга Евгеньевна остановилась у двери номера и вопросительно посмотрела на уборщицу.
— Замок сломан, — не глядя на директрису, тихо буркнула тетя Поля. — Я вам несколько раз говорила.
Тетя Поля отошла от фикуса и откровенно полюбовалась на него.
Ольга Евгеньевна вдруг почувствовала неуверенность, рассматривая крохотную бирку «215». Она прикоснулась рукой к двери. Та легко поддалась…
«Как я могла забыть про сломанный замок?» — подумала Ольга Евгеньевна.
В голове женщины промелькнула формальная фраза об уважении к клиентам и тут же исчезла без следа. Ольга Евгеньевна осторожно вошла в номер.
Тетя Поля провела тряпочкой по нижнему, самому некрасивому и чуть желтому листу растения. При чем она сделала это с таким изяществом, с каким художник наносит последние мазки. Когда уборщица подняла глаза, Ольга Евгеньевна снова стояла на пороге номера, уже пытаясь закрыть дверь так, чтобы не было видно щели.
— Я там потом приберу, — сказала уборщица.
Ольга Евгеньевна кивнула.
— Спасибо, тетя Поля.
Тетя Поля показала глазами на дверь «215-ого».
— Священник, что ли?..
— Я не знаю.
— … А может монах?
Ольга Евгеньевна пожала плечами. Потом она вдруг ласково улыбнулась, с явным интересом рассматривая лицо уборщицы.
— Вы не устали, тетя Поля?
— Нет. А что?..
— Я ваш отпуск имею в виду.
Тетя Поля легко улыбнулась в ответ.
— Все пройдет, — сказала она. — И отпуски эти тоже проходят… Ну, их!..
«…Телега с чертом Конфеткиным стояла посреди площади. Высокие здания вокруг и прожженная тусклым солнцем брусчатка делали ее похожей на сухой колодец.
Возница куда-то утащил искалеченного человека. Черт Конфеткин все так же лежал на спине и рассматривал облака.
К телеге подошла кошка. Едва взглянув вверх, она словно испугалась свешивающегося клочка сена и тут же рванула в ближайшую открытую дверь.
Время шло и шло… Солнце поднялось в зенит. Оно не стало ярче, но опаляло все вокруг. Казалось, что времени и солнца настолько много, что ни то, ни другое никогда не кончатся. Следы от луж — а вчерашний дождь был бурным и даже каким-то шалым — превращались в пыльные, грязные пятна.