У бабушки, у дедушки
Шрифт:
Котьку выгнали из клетки, однако этот визит в курятник оказался не единственным. Кот еще несколько раз появлялся там, пока, очевидно, самому не надоело бесплодное сидение в обществе наседок и их ревнивого опекуна-петуха. Что уж он хотел сделать с курами, осталось его тайной. Может быть, Котьке просто нравилась их компания?
Однажды Котька исчез. Его не было два дня. А когда он вернулся, все всплеснули руками: ну, хорош! Весь в паутинках, в пыли. Но настроение у кота было отличное. Он лукаво жмурился, полакав молока, побродил лениво по квартире, затем плюхнулся и спал без малого сутки.
После этого он стал частым гостем в соседских амбарах и чуланах. Не посещал только квартир: чужие дома не любил и никогда не интересовался ими. Не заманишь! Раз от раза прогулки Котьки становились все длительнее и повторялись чаще и чаще; кажется, он всерьез вознамерился выловить всех мышей и крыс, и, по всем признакам, дела у него шли хорошо. Скоро о Котькиных похождениях знали стар и млад, охотничий талант и прилежание сделали Котьку желанным гостем, и эго никто не обижал. Интересно то, что существовала какая-то невидимая черта, ограниченная радиусом нашего квартала, которую Котька никогда не переступал. Отныне ничто не грозило Котьке. Никто больше не пытался унести его: Котька сделался знаменитостью, и, как говорится, шила в мешке не утаишь, все немедленно признали бы, чей это кот, потом стыда и сраму не оберешься! А случайных неприятностей, вроде бродячих собак, он научился набегать. В критический момент всегда успеет вспрыгнуть на забор, взобраться на крышу или по стене дома, в одно мгновение взлетев на недосягаемую высоту! Вскарабкается со страшным скрежетом когтей, усядется поудобнее, а потом презрительно поглядывает сверху, как поддразнивает, а собака внизу беснуется. «Шуми, не шуми,— говорит весь вид кота,— все равно я тебя не боюсь, не достанешь...»
Котька и чужие
Но, бродя по соседским дворам и наводя там порядок, Котька ревниво оберегал свой двор от посягательств чужих котов.
Может быть, во времена юности Котька много натерпелся от них, может быть, это просто в кошачьем характере, но только Котька терпеть не мог себе подобных.
А может быть, кот боялся: с таким трудом он нашел себе пристанище — дом, а вдруг они отнимут? Вероятно, он не забыл, как сам был гоним и скитался по задворкам.
Прежде всего, состояние непрерывной войны установилось у него в отношениях с бабушкиными котами — всеми этими Вилками, Зусками, Рыжками и прочими нахлебниками, которые постоянно толклись на стариковской половине дома. Котька туда не заглядывал, а они не показывались на нашей половине, будто между ними существовал неписаный договор. Но если им случалось встретиться во дворе, начиналась драка.
Первое время Котька пугал противников криком. Вопил он так, словно с него, живого, сдирали кожу. И, надо признать, частенько это имело успех: оглушенные криком, бабушкины коты прекращали драку и быстро ретировались. Возможно, им было противно бвязываться с таким визгушей.
Сперва они били его, потом он стал бить их. Роли переменились: с возмужанием Котьки изменилось соотношение сил, и теперь уже бабушкины коты орали в несколько голосов так, что хоть уши затыкай или с двора беги. От угроз Котька быстро переходил к нападению; раздавался яростный вопль на самой высокой ноте, и вся компания — четверо против одного! — разлеталась в стороны. Поле
Странно: жили в одном доме, а не дружили. И делить вроде бы нечего: еды хватало всем. Неуживчивым оказался Котька.
— Кержак,— корила его бабушка.— Истинный кержак, прости господи, никого не признает!
Кержаками в прежнее время называли на Урале старообрядцев или староверов, людей честных и работящих, но суровых, замкнутых, отличавшихся нелюдимостью и особой строгостью нравов.
В короткий срок Котька сделался грозой всех бродячих кошек. Казалось, изведав бродяжни честзо, он не терпел его. Ни один чужой кот не осмеливался показать и кончика носа в нашем дворе.
Котька без снисхождения гонял всех. Неожиданного союзника и помощника он обрел в лице пса Томки.
Раз по двору разнесся отчаянный кошачий крик. Затем залаял Томка, и все стихло. Я выбежал узнать, что произошло.
Под начесом на боку валялась старая глубокая бочка. Томка — он в этот день был спущен с цепи — лежал перед нею, вытянув передние лапы, и заглядывал внутрь; на бочке сидел Котька и, перегибаясь через край, тоже старался заглянуть в нее.
В бочке укрывался чужой кот. Не зная, как спастись от напавших на него Котьки и Томки, ок шмыгнул в бочку, и наши два приятеля, преградив путь к отступлению, караулили его.
Попал в западню. Чтобы выручить беднягу пришлось отгонять Котьку и Томку, они неохотно повиновались. Но напуганный кот продолжал сидеть в бочке. Я постучал по днищу. Кот вылетел оттуда, каг пробка из бутылки, и опрометью кинулся со двора. Котька догнал его и на бегу еще поддал пару тумаков.
После Котька и Томка еще не раз гоняли разных пришельцев,. Они уже давно стали друзьями, а мы неоднократно видели, как кои лакомился из чашки остатками пиршества собаки. А раз он принес задушенную мышь и положил около конуры. Вероятно, хотел удружить, ну и похвалиться своими охотничьими доблестями
Ночная серенада
Этим летом мы не поехали в деревню — надо было заканчивать ремонт дома. Собственно, полы, крыши, окна, двери — все это было готово еще в прошлом году. Оставалось покрасить и побелить, навести глянец, по выражению отца. К вот, как только установилась сухая теплая погода, маляры приступили к делу. Из дома вынесли все вещи, лишь на верхнем этаже оставалось пианино, закрытое чехлом. Чтоб быстрее сохло, окна были распахнуты настежь и стояли так круглые сутки. Воров в нашем городе не водилось, никто не опасался, что пожалуют непрошеные гости. Да и что красть в пустом доме? Обычная жизнь шла лишь на кухне — до нее еще не догнал черед.
Мы спали кто на сеновале, кто в саду под деревом, а дедушка с бабушкой — в амбаре.
Мое место было на жестком тюфяке под навесом. Мои родители считали, что не гоже парню нежиться на мягких перинах, и я на всю жизнь сохранил эту привычку — спать на жестком.
Среди ночи я проснулся. Кто то словно толкнул меня, или я что то услышал. Ночь была тихая прекрасная. Лишь издали доноси лось бреханье собак да стрекотали кузнечики.
Я уже начал вновь засыпать, как вдруг...
Меня словно подбросило пружиной. Да, кто-то играл на пианино. Очевидно, этот звук долетел до меня спящего и заставил пробдиться! Еще и еще... Кто-то медленно перебирал клавиши. Среди ночи! В пустом доме! Кто это мог быть?!