У черноморских твердынь

Коллектив авторов

Все были окрылены только что услышанным официальным сообщением о том, что наши войска высадились в Керчи и Феодосии. Казалось знаменательным, символическим, что и мы встречаем Новый год, решая пусть скромную, но наступательную задачу.

Перед атакой все, кто был в штабе и политотделе, разошлись по подразделениям. Даже начальник штаба майор Сахаров отпросился у комбрига во второй батальон.

— Ты, Ефим Маркович, иди к Хотину, — сказал я. секретарю парткомиссии батальонному комиссару Хиславскому. — А я — к Головину, у него никого не осталось из политработников.

Ночь выдалась ясная,

не по–крымски морозная. Серебрилась лунная дорожка на темном море, искрился снег на холмах.

Первая атака батальона Хотина не дала результатов — враг сопротивлялся отчаянно. Через час атаковали снова. Краснофлотцы пошли дружно, на «ура». И когда уже стало ясно, что наша берет, фашистская пуля сразила Ефима Марковича Хиславского — старого матроса, партийного работника из Ростова, комиссара морской пехоты…

Двадцать минут спустя первый батальон потерял своего командира, а бригада — старейшего комбата Алексея Андреевича Хотина.

Сопротивление врага было сломлено, высота взята. А я-то думал, что два чудесных человека, которые легли почти рядом на ее склоне, скоро встретятся на заседании бригадной партийной комиссии. Хиславский — как секретарь, Хотин — как верный сын партии, доказавший свое право не только считать себя коммунистом в душе, но и называться им. Обязательно должны были они так встретиться. Да вот не успели…

После нескольких атак овладел своей высотой и батальон капитана Головина. Враг был отброшен к Бельбекской долине. Бригада закрепилась на новых рубежах. Краснофлотцы собирали и подсчитывали трофеи — минометы, пулеметы, две сотни автоматов…

Бой за высоты окончился уже 1 января. В этот день оставшиеся в живых могли сказать друг другу:

— Фашистский штурм отбит. Севастополь выстоял.

На этом кончается короткая боевая история первого состава 8–й отдельной бригады морской пехоты. 3 января 1942 года она была снята с передовой и выведена в резерв. Мы ждали доукомплектования. Но для этого требовалось слишком много людей—столько в Севастополе неоткуда было тогда взять. И бригаду расформировали, направив то, что от нее осталось, в другие части морской пехоты.

Немного позже Восьмая морская возродилась заново, сформированная на базе 1–го Севастопольского полка, и опять участвовала в боях за город русской славы. Но мне служить в ней больше уже не привелось.

Генерал–лейтенант интендантской службы А. П. ЕРМИЛОВ

БОЕВОЙ ТЫЛ ПРИМОРСКОЙ

В первых числах октября 1941 года, в Одессе, генерал–майор И. Е. Петров, только что вступивший в командование Приморской армией, вызвал меня, начальника тыла, на КП и показал депешу, содержание которой явилось для меня ошеломляюще неожиданным: речь шла об эвакуации нашей армии на Крымский полуостров.

Командарм тут же стал давать мне вытекавшие из этого решения указания. Они касались подготовки к вывозу из Одессы различного армейского имущества и к уничтожению того, что мы вывезти не сможем. Самому мне было приказано отправиться, взяв с собой небольшую группу работников тыла, в Севастополь с первой же оказией. Нам предстояло организовать прием и размещение частей в Крыму, обеспечить их всем необходимым.

Задачи командарм ставил предельно конкретные, разговор был очень деловой. И все же мне, как, наверное, и каждому, кто вот так, в строго секретном порядке, узнавал тогда о предстоящем оставлении Одессы, трудно было сразу смириться с этим как с неизбежным. Ведь все мы были уверены, что Одессу удержим и что нам здесь зимовать. И уж кто-кто, а работники тыла знали, какая огромная проведена к этому подготовка. Неужели, думалось мне, она была ненужной, напрасной?

Вспомнилось, как совсем недавно создавали буквально на пустом месте наше обширное и многообразное хозяйство…

В начале июля, когда я был назначен интендантом формировавшейся Приморской армии, из положенных ей по штату тыловых частей и учреждений не существовало еще почти ничего. Мало было и имущества, материальных фондов. А враг уже обходил Одессу с суши, и на снабжение из центральных баз рассчитывать приходилось меньше всего.

Всем коллективом интендантского отдела мы приступили к изысканию ресурсов на месте. Нам всячески помогали партийные и советские органы.

Мы организовали «поисковые группы», которые проверяли, не остались ли в прифронтовой полосе не эвакуированные по разным причинам запасы. Каждая группа имела свой район. Прямо из-под носа у гитлеровцев вывозилось и продовольствие, и нужное для армии имущество.

Только из Овидиополя было доставлено в Одессу более 50 вагонов пшеницы, круп, сахара, 15 вагонов кожи. На станциях Выгода и Гниляково группа интенданта 1 ранга М. Ф. Попеля обнаружила помимо большого количества зерна десятки тысяч метров льняной ткани. Наши хозяйственники сразу оценили эту находку: если нет под руками другого материала, то и из этого можно шить зимние ватники для бойцов.

Когда все раздобытое перевезли в армейские склады, выяснилось, что продовольствием войска уже обеспечены до конца сентября. Потом нашлись еще немалые запасы в торговом порту. Рассчитывая, что кое-что будет поступать и с Большой земли, я пришел к выводу: продукты питания, имеющиеся в городе, можно на армию не расходовать, полностью оставив их для населения. Военный совет с этим согласился.

Функции армейских хозяйственников все время расширялись. В августе управлению тыла было приказано взять в свои руки эвакуацию заводского оборудования и населения. Создали для этого специальную группу, и она, действуя в тесном контакте с гражданскими властями, навела во всей эвакуационной работе строгий порядок.

Сперва тыл Приморской армий возглавлял генерал-майор Т. К. Коломиец. Но, будучи по призванию и опыту строевым командиром, он несколько тяготился этой должностью и просил использовать его непосредственно на фронте. Военный совет согласился с этим, и впоследствии Трофима Калиновича назначили командиром Чапаевской дивизии. Еще до этого я стал начальником тыла, а армейским интендантом — М. Ф. Попель.

В августе мы уже начали готовиться к зиме. Прежде всего нужно было обеспечить бойцов теплым обмундированием. Его требовалось 75–90 тысяч комплектов. Основную часть решили шить на Большой земле. Прихватив с собой одесские запасы материала, наши вещевики отправились в Новороссийск. В начале сентября там заработала на полный ход организованная М. Ф. Попелем мастерская.