У каждого свой путь. Книга первая
Шрифт:
Отец подытожил:
–Ну, и ты, естественно, помогла?
Она с готовностью кивнула:
– Ага! Я подшипники промывала.
Отец едва сдержался, чтоб не расхохотаться. Напустил на себя строгость и прокашлялся:
– Вот что, Маринка, иди в спальню. Садись за чтение и не показывайся. Я с матерью сам поговорю. Подготовлю ее к встрече с тобой, а то она в обморок упадет от твоего вида.
– А что, пап, так страшно выгляжу?
–На разбойника не тянешь – маловата, а в темноте напугаться можно!
Дочь потерла подбитый глаз и решила сменить тему:
– Пап, когда на волка пойдем охотиться?
– Послезавтра, если метель не разыграется.
Маринка хотела еще что-то спросить, но в сенях стукнула дверь и она опрометью кинулась в свою спальню. Сцапала по дороге книжку и, забравшись с ногами на стул, принялась за чтение. Но хотя она и читала, но не забывала прислушиваться и к тому, что творилось на кухне, то и дело настораживалась, едва только голоса начинали звучать громче.
Елена Константиновна вошла в кухню. Сняла пальто, повернулась, чтобы повесить его на крючок и сразу заметила, что пальто дочери отсутствует. Заглянула на печь. Коснулась рукой еще не растаявших ледышек и все поняла. Вышла из закутка. Посмотрела на сидевшего за столом мужа и устало спросила:
– Опять хоккей? Сколько я буду говорить, ей нельзя играть в хоккей! Маринка стала на мальчишку похожа! Дерется, ругается, а теперь еще и хоккей. Иван, что ты делаешь?
Подошла к самому столу и уставилась на мужа. Иван Николаевич выдержал ее недовольный взгляд и спокойно ответил:
– Лена, присядь, пожалуйста, и успокойся! Маринка подрастает и нельзя запрещать то, что она хочет делать. Она свободная личность и если ей интересно с мальчишками, пусть будут мальчишки! В конце концов, она развивается. Со временем пройдет и сама решит, с кем ей дружить.
Жена села напротив на стул, положила руки на клеенку и раздраженно сказала:
– Ты всегда потакаешь ей! Нет бы подумать обо мне! Мне перед соседями стыдно, у нее синяки с лица не сходят. Вот и сегодня, наверняка, все лицо разбито! Потому ты ее и прячешь. Я права?
Иван Николаевич вздохнул и развел руками:
– Права! Только в хоккее без синяков не обойтись. Не стоит воспринимать игру так близко к сердцу…
Она перебила и резко встала:
– Игру!? Ты называешь игрой то, что она носится с дикими воплями по льду и ей лупят клюшкой по ногам!? Это ты превратил свою дочь в мальчишку! И я вовсе не уверена, что она изменится даже к тринадцати годам. Погляди на ее друзей – даже поздороваться толком не умеют «Здрасьть!»!
Муж не уступал, твердо сказав:
– И все же, Лена, тебе придется считаться с мнением дочери. Я бы советовал, во избежание конфликта, уважать ее интересы. Ты можешь потерять доверие Маринки.
Жена внимательно поглядела на него и направилась к двери в горницу со словами:
– Ее будущий супруг тебе большое спасибо скажет за бандитку-жену!
Мать зашла в спальню. Маринка постаралась сделать вид, что полностью увлечена книгой и пониже опустила голову. Елена Константиновна посмотрела на нее и вздохнула:
– Ну-ка, покажи личико… – Дочь подняла рожицу, и Елена Константиновна вздохнула еще тяжелее: – Что ж ты у меня, как мальчишка растешь? Ты посмотри, на кого ты похожа! Самая настоящая бандитка! Как ты завтра в школу пойдешь? Ведь мне уже на собрания ходить стыдно. Мария Васильевна постоянно твердит: «Ваша дочь такая, ваша дочь сякая. Она ведет себя, как мальчик». Марина, ты же девочка!
Маринка пожала плечами:
– Ну и что? В школе все нормально будет. Фингал через недельку пройдет. А учителя уже привыкли. Это только наша классная любит все преувеличивать. Чтобы ты не говорила, я все равно с девчонками дружить не буду! Они дуры, даже в тракторах не разбираются!
Мать всплеснула руками и возмутилась:
– А сама себя ты умной считаешь? Волосы всклокочены, нос распух, глаз заплыл, руки черные – самое настоящее пугало. Вот уж не думала, что у меня такая дочь будет!
Девчонка слезла со стула и обняла мать за талию. Крепко прижалась. Елена Константиновна погладила дочь по голове. Наклонилась и несколько раз поцеловала в макушку:
– Чудо чумазое ты у меня!
Дочь чуть отстранилась:
– Мам, ну что ты, в самом деле! На такие пустяки реагируешь! Учусь-то я хорошо! И всегда за правое дело дерусь! Слабых не обижаю.
– Вот то-то и оно! Ладно, дружи со своими мальчишками, я больше не вмешиваюсь.
Маринка осторожно спросила, пытливо вглядываясь в лицо Елены Константиновны:
– И клюшку не сожжешь?
– Не сожгу.
Маринка мгновенно отцепилась от матери. Пронеслась мимо нее, как ракета. Раздетая выскочила из дома. Мать направилась следом за ней в кухню. Вернулась дочь с двумя половинками от клюшки. Протянула обе отцу:
– Пап, починить поможешь? Борька Балатов ее об лед стукнул, чтоб мне отомстить. Знаешь, какую я ему шишку на лоб посадила? Ого-го-го!
Иван Николаевич внимательно рассмотрел обе половинки. Бросил к шестку, на дрова:
– Уже не починишь. Только на растопку годится. Придется новую делать. Потерпишь до послезавтра.
Она хмыкнула:
– Мы с Колькой завтра сами смастерим. Он сказал, что у дяди Леши фанера толстая есть – из нее выпилим.
– Боюсь, что Алексей ругаться будет. Он наверняка, на что-то нужное ее припас. Смотри, Маринка, Алексей жаловаться ко мне придет, я с тобой по-другому говорить буду! Может, из доски сделаешь? Той, что в сарае лежит?
– Уж больно тяжелая будет! А Колька говорит, что эта фанера валяется уже года два на чердаке. Он и себе собирается новую клюшку сделать. Ты мне изоленты дашь?
Он вздохнул:
– Все равно ведь возьмешь! Забирай! В город поеду еще куплю.
Матерого волчища отец завалил с одного ствола. Тот спал в яме, оставшейся от корней вывернутой ураганным ветром старой ели. Выскочил, когда люди, шедшие по его следу, были в каких-то двадцати метрах. Маринка, двигавшаяся метрах в двухстах слева, подошла полюбоваться на зверя. С минуту разглядывала застывшую в последнем оскале окровавленную пасть. Погладила рукой густой и довольно жесткий мех на спине, а потом развернулась и отправилась назад. Отец крикнул: