У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Рогаткин разжал пальцы и “тулка” упала на траву. По серьезному виду мальчишки он понял, что ребенок и не думает шутить и едва он начнет поднимать ружье, последует выстрел. Это его не устраивало. Марина вздохнула и поправила рассыпавшиеся волосы. Посмотрела на серьезное лицо сына и попросила:
— Саша, подержи их на мушке, пока я документы и оружие соберу. — Посмотрела на замерших мужиков: — Дергаться не советую. Мой сын стреляет не хуже, чем я. И ружье заряжено крупной дробью…
Саша внимательно следил за задержанными, пока мать собирала документы. Рогаткин следил за Сашей и отметил, что оружие не трясется в его ручонках. Он не рискнул напасть на женщину, хотя подобная мысль у него возникла сразу. Подельники время от времени кидали вопросительные взгляды, но сигнала от начальника милиции не поступило. Они молча наблюдали, как Степанова собрала ружья, забрала документы из курток, переписывала номера удостоверений. Спокойно положила их в карман, так и не найдя охотничьих удостоверений. Присела, положив планшет на колени и составила протокол. Протянула бумагу для подписи всем троим. Мужики, морщась, подписали. Копию положила на сиденье автомобиля. Одела куртку и закинула чужие ружья на плечо. Пояснила:
— Документы вам вернут завтра в городском лесничестве, оружие и мясо лося я конфискую. Встретимся в суде. Саша, подъедь сюда…
Мальчик, продолжая держать взрослых на прицеле, сказал сестренке:
— Юля, правь к маме!
Босые ножки ударили кобылу по лопаткам, ручонки уверенно дернули за гриву, поворачивая лошадь в нужную сторону. Дети проехали совсем рядом, но ни один из мужиков не рискнул кинуться на них. Два черных ствола оказались сильным сдерживающим аргументом. Да и слишком сурово смотрел на них смуглый мальчик с черными кудрявыми волосами. Марина забрала ружье у сына:
— Спасибо, Саша. Спину прикрыл, но рисковать все же не стоило.
Рогаткин уже не “качал права” и не угрожал. Оставшиеся трое хмуро поглядывали на лесничиху и ее детей. Начальник милиции неожиданно сказал:
— Может договоримся? Мы тебе заплатим за лося и до суда дело не доходит.
Степанова внимательно посмотрела на браконьеров и отрицательно покачала головой:
— Если вы слышали обо мне, то должны знать — я не покупаюсь. Вы могли бы осенью купить лицензию на отстрел, прийти ко мне и все было бы законно. А сейчас, извините. Закон есть закон! — Спокойно соорудила волокуши из срубленных браконьерами березок и приказала: — Теперь прошу погрузить убитого лося сюда…
Слегка повела ружьем в сторону. С большой неохотой мужики подняли полуободранную тушу и положили на ветви. Марина неожиданно заметила вымя и светлые капли. Подняла голову, все поняв:
— За кормящую лосиху вам светит срок. Я сама мать и постараюсь засадить всех. Обещаю! Штрафом вы теперь не отделаетесь. Вы лосенка сиротой оставили и на голодную смерть обрекли… — Степанова разозлилась по-настоящему. Обвела мужиков яростным взглядом: — Вон из леса, нелюдь!
Браконьеры торопливо похватали куртки, развешанные на кустах и забрались в машину. Рогаткин обернулся, уже поставив ногу внутрь, чтобы сказать:
— Это тебе даром не пройдет!
И услышал в ответ:
— Катись!
Машина отъехала. Женщина затушила горевший костер. Взяла лошадь за повод и повела за собой. Волокуша приминала и ломала кусты. Голова убитого лося смотрела в небо мертвым сизым глазом…
На обратном пути Степанова внимательно разглядывала следы. Вновь нашла место, где браконьеры убили матку. Прошла дальше и наконец обнаружила небольшие следы копыт, уводившие в кусты. Женщина остановила лошадь. Протянула повод сыну:
— Саша, тут лосенок неподалеку. Надо его с собой забирать, а то или волки задерут или от голода помрет. Постойте тут.
Оставив оружие на волокуше, направилась по следу. Лосенок лежал, спрятавшись в густом малиннике. Он вскочил на тонкие ножки и попытался удрать, но запутался. Марина легко поймала малыша. Лосенок явно был у лосихи запоздавшим и наверняка погиб бы зимой. Женщина прижала животину к себе, погладила по спинке и шее. Малыш дрожал от испуга. Набросив на шею собственный платок повела за собой. Он попробовал сопротивляться, но когда понял, что не помогает, смирился и шел сзади. Временами жалобно кричал и взбрыкивал задними ножками, призывая мать на помощь. Женщина поглаживала его в эти минуты по шее и бархатной горбоносой мордочке, прижимала бочком к себе. Не выходя из-за кустарника, попросила сына:
— Саша, я его нашла. Ты едь на кордон, а я следом пойду с ним. Не стоит ему мать мертвую показывать…
Добралась до дома и завела лесного ребенка в сарай. Связалась по рации с лесничеством. Доложила о случившемся ЧП. Попросила прислать машину, чтобы отправить тушу лося и документы преступников, вместе с протоколом и оружием. В такую сухую погоду добраться до кордона было легко.
Подогрела коровьего молока, приладила на бутылку соску для выпаивания телят и отправилась вместе с детьми в сарай, чтобы покормить лосенка. Вошла, пригляделась к темноте, да так и ахнула. Малыш, упав на передние ножки, вовсю сосал вымя у коровы. А добрейшая Милька обнюхивала его, но не отгоняла. Ее собственный теленок гулял неподалеку. Вторая корова, Зорька, косилась на странного теленка и угрожающе выставляла рога.
Через неделю Степановой пришла повестка в суд. Марина обрадовалась, надеясь на справедливость. Обдумала, что будет говорить. Одела строгий черный костюм. Оставила детей у родителей и отправилась в город к назначенному времени.
Справедливый суд над браконьерами, на который она рассчитывала, вдруг обернулся судом над ней самой. Женщина была в шоке. Ей вменили в вину угрозу оружием. Теперь ей грозил новый суд и служебное расследование. Рогаткин и все трое подельников сообщили, что якобы лесничиха стреляла в них и угрожала убить. Никакие доводы, что она вообще отбросила оружие, хотя их было четверо, не помогли. Ей не верили. Лесничий Ковалев не сделал ни единой попытки защитить подчиненную. Он говорил только о промахах женщины, не упомянув об успехах. Лесничий скрыл от суда, что браконьеры убили кормящую лосиху.
Марина пыталась доказать, что начальник милиции хватался за оружие и только вмешательство сына не дало Рогаткину выстрелить. Ее не слушали. Судья не задал ни одного вопроса по существу дела. Все было направлено против Степановой. Браконьеров оправдали, приговорив лишь к уплате штрафа. С довольными ухмылками все четверо покинули скамью подсудимых. Начальник милиции подошел поближе и вполголоса сказал с ухмылкой:
— Теперь ты у меня попляшешь! Я тебе того унижения никогда не прощу.