У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Огарев чуть с ящика не упал:
— Это еще зачем?
— Большая часть бочек, приспособленных под печки, прогорела. Кирпич, использованный для строительства фермы, красный и для печей годен. Один из парнишек-солдат отцу не раз помогал складывать печи и фурычит в этом деле. Он сложил печь в бане. В одном месте у реки я наткнулась на месторождение глины. Вот мы и хотим печки поставить кирпичные. Интендант жести не хочет на трубы дать, говорит «глупостью занимаемся» и надеется, что все пришлют к зиме. А я считаю ждать милостей нечего! Рессоры разберем на пластины и сверху над огнем вмуруем, чтоб можно было подогревать пищу или сварганить чего самим. Поговорили бы вы с ним, Геннадий Валерьевич. Я сейчас по одному дельцу схожу, затем ополоснусь. Приду и побеседуем еще…
Она прихватила из закутка нижнее белье, тенниску, свежие брюки и носки. Спросила:
— Андриевич где? Что-то я его сегодня не видела…
— Вацлав у радистов. Марин, а что это за мешки с травой висят? Давно хочу спросить, да тебя постоянно нет.
— Это я для зимы собираю, чтоб витаминные чаи делать. Вот эти два — приправы для супов и вторых блюд. Надо продолжать сбор трав, зимой все пригодится. Дайте мне еще пару взводов и трактор, мы по степи проедемся. Наберем трав. Вот-вот шиповник начнет поспевать, собирать надо и сушить. В нем витамин «С». Дикие яблоки и груши тоже собирать надо. У реки их полно, я видела. Пригодятся. С местными договориться насчет падалицы, сушки мы из лозы сделали. Меня сейчас заботит другая вещь: куда овощи будем девать, чтоб не померзли зимой? Единственное решение, в жилые палатки распределить или отапливаемый склад делать. Короба для хранения плести начали. Ладно, я ушла…
Степанова без задержки прошла мимо поста и скрылась за деревьями. Ее все знали и не останавливали. До встречи оставалось минут тридцать. Женщина внимательно осматривалась и прислушивалась в надвигающихся сумерках. Солнце ушло за горизонт. Марина начала огибать деревья. Вскоре убедилась, что вокруг никого нет. Крадучись направилась к назначенному месту. Над водой склонилась старая корявая ветла. Ее крона была столь густа, что представляла собой хорошее укрытие. Рядом свежих следов не было и она скользнула вверх, в гущу ветвей. Улеглась на толстом сучке, поглядывая сквозь просветы по сторонам.
Мужчина среднего роста, гладко выбритый, в камуфляже, появился неожиданно, словно привидение. Он шел совершенно бесшумно. Огляделся. Степанова увидела довольно симпатичное лицо с острыми скулами и темными глазами. Сразу узнала Ису Валиева. По тому, как он встал, она поняла, что незнакомец один и тихо отозвалась:
— Я здесь. Руки в стороны и не вздумай сунуть в карман.
Мужчина застыл, а затем медленно выполнил ее требование. Марина бесшумно спрыгнула на землю перед ним:
— Не возражаешь, если я на время заберу твой пистолет, Иса? У тебя же второй на щиколотке имеется. Твои привычки мне известны. Как обещала, я одна, да и ты смотрю, слово держишь.
Легко выдернула ТТ из его кармана и отойдя на метр, прислонилась к стволу ветлы. Он наконец-то справился с растерянностью:
— Ты меня знаешь?
— Когда в Чечне была, твой портрет мне попадался, как портрет разыскиваемого преступника. Память на лица у меня хорошая. С чем пожаловал на территорию Российской Федерации? Грабить и убивать?
Бывший полевой командир грустно посмотрел на нее:
— Марина Ивановна, вы вправе упрекать меня. Я бывший офицер. Все что вы говорили по радио и телевидению не могло пройти мимо. Дудаев врал, Яндарбиев тоже и Аслан не лучше этих двоих. Я живу с семьей и банды у меня давно нет. Пять дней назад мне стало известно, что на часть, где вы служите, планируется налет. Это произойдет через четыре дня под утро. В деле замешаны несколько казаков из села. Часовых вырежут. Ваша палатка давно известна. Офицеров убьют, а вас утащат. По рации не говорите. Все прослушивается.
Она вернула ему пистолет. Присела у дерева и кивком предложила присесть рядом:
— Иса, ты проник на российскую территорию, чтобы предупредить меня. Ты знаешь и сам, что рискуешь. Твое отсутствие наверняка заметили. Почему ты так рискуешь? У меня, извини, появилось подозрение, что это очередная ловушка.
Он внимательно разглядывал ее смуглое загорелое лицо с выгоревшими волосами. Марина, не мигая, глядела на него. Мужчина вздохнул:
— Это не так. Моя жена и дети в Полтавской. Я вывез их. Амир Бесланов был моим школьным другом. Я узнал, что Амир любил тебя и ты убила его по его же просьбе. Его изувечили подобные мне. После этого началось мое прозрение. Уж если Бесланов, который безоглядно верил в Дудаева, перешел к вам! Это заставило задуматься не только меня…
Она поняла, что он не лжет. Тихо спросила:
— Иса, что ты будешь делать дальше? В станице тебя быстро вычислят.
Он улыбнулся:
— У меня есть друг и есть деньги. Он переправит меня в Россию. Куда-нибудь в глушь, в Сибирь. Стану работать, пока в Чечне все не утрясется. Дай слово, что ты не сообщишь своим, кто тебе дал сведения?
Степанова не чувствовала вражды к этому мужчине и ответила:
— Даю. Я совет дам: отпусти усы, чтоб не узнали, осветли немного волосы и смени документы.
Валиев улыбнулся снова:
— Я об этом уже подумал. Только насчет волос… Ты права. Спасибо.
Марина поднялась:
— Меня наверное уже ищут. Иса, ты не можешь минут пять постоять, пока я искупаюсь? Только отвернись, ладно?
Чеченец удивленно поглядел на нее:
— Ты совсем не боишься меня и доверяешь?
Она спокойно сбросила куртку и принялась расстегивать ремень на брюках. Поглядела на него, сбрасывая кроссовки:
— Извини, но Амир не мог дружить с полным дерьмом. Дудаев многим мозги запудрил, так что в случае с тобой даже удивляться нечему.
Иса отвернулся с задумчивым видом и Марина быстрехонько разделась донага. Спокойно нырнула в реку. Несколько раз проплыла вдоль берега, смывая дневную пыль и грязь. Выбралась на землю и оделась в свежую одежду:
— Спасибо. Можешь поворачиваться.
Села на землю, обувая кроссовки. Он смотрел на нее сверху вниз:
— Ты в жизни красивее, чем по телевизору. Я понимаю Амира. Удачи вам, Марина Ивановна! Я жалею о том, что натворил, если б вы знали, как жалею…
Развернулся и исчез за деревьями. Степанова тоже поднялась. Подхватила грязную одежду и направилась в часть по темному перелеску. Спокойно прошла мимо постов и вошла в палатку. Огарев и Андриевич сразу обратили внимание на странное выражение ее лица:
— Где ты была? В бане тебя не было.
Она присела к столу, подвинув ящик:
— Купалась в речке. Дальше не спрашивайте. В общем так… Через четыре дня, под утро, на часть будет совершено нападение крупной банды из Чечни. Цель — я. Часовых собираются вырезать, вас прикончить. Проводниками у них несколько местных казачков. Сведения понравились?
У полковников вытянулись лица:
— Ты что, Марин, шутишь? Какая банда?
— Обычная. Она уже в пути. По рации говорить нельзя. Все прослушивается. Глушилки у нас нет, сами знаете.