У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Огарев спросил:
— И откуда у тебя такие сведения? Кто-то из местных сообщил?
— Кто, не скажу, но человеку этому я верю. Знаю его. Извините, мужики, дело не в недоверии. Я дала слово не называть его имени. Вы знаете, что я всегда держу слово и в этом случае отступать от принципов не собираюсь.
Полковники переглянулись. Вацлав спросил:
— И когда ты условилась о встрече?
— Днем, когда в село ходила.
Геннадий Валерьевич прошипел:
— Марина! Что ты делаешь? А если бы это оказалась ловушка?
Она насмешливо поглядела на него:
—
Полковник потребовал:
— Дай слово, что этого больше не повторится!
Она отрицательно покачала головой:
— Не дам. «Хвост» посадишь, все равно уйду, если потребуется.
Огарев в упор поглядел на нее. Ответом был спокойный взгляд. Геннадий Валерьевич вздохнул:
— Что делать будем?
Андриевич предложил:
— Ну, раз знаем, вывести ребят и укрыть в лесочке, а потом банду окружить, пока они пустой лагерь атакуют…
Маринка взвыла:
— Еще чего! Так я и позволю мои огороды потоптать, да навесы сжечь! И думать забудьте оба, что лагерь покинете!
Вацлав расхохотался:
— Та-а-ак! Опять что-то придумала свое. Выкладывай!
Когда она выложила свой план, мужики дружно начали его дорабатывать, уточняя детали. К часу ночи план был готов. Все трое отправились спать весьма довольные друг другом.
Глава 15
В части жизнь днем текла, как и обычно. Ничто не указывало на беспокойство или тревогу. Зато едва наступала темнота, начиналось и основное движение. Солдат срочников задействовали в операции только тех, кто имел подготовку, а так все легло на плечи немногочисленных, оставшихся на сверхсрочную, контрактников. За территорией лагеря рылись окопы и тщательно маскировались. Земля уносилась к реке и ссыпалась в воду. На четвертую ночь разведка расставила на разных направлениях не большое количество сигнальных мин.
В эту ночь не обученных солдат-срочников строго-настрого предупредили, чтобы ни один не высовывался из палатки, чтобы не случилось и какая бы стрельба не началась. Выскакивать разрешили только в случае прямого попадания или пожара. Говорил сам Огарев и это придало значимости странному приказу. Большинство парней поняло, что дело слишком серьезное и стоит послушаться.
С девяти вечера разведка незаметно следила за окрестностями. Человек пять расположились на деревьях в лесочке. В час ночи, не получив сигнала тревоги от разведки, группа людей начала расползаться по окопам. Наибольшие опасения внушала лесополоса. От нее до границ части было не более сотни метров. Вся надежда приходилась на разведку и то, что они обнаружат противника раньше.
Марина откинулась на стенку окопа. Устроилась поудобнее и заложив руки за голову, принялась рассматривать крупные южные звезды. Она только делала вид, что не волнуется. Вокруг лежали солдаты-срочники из «стариков». На самом деле по спине пробегал холодок ожидания боя. В начале третьего ночи раздался крик совы
— Идут! Замереть всем.
Десятка три теней скользили вдоль дороги. Они шли по краю лесочка и были практически невидимы. Серый рассвет только начал заниматься. Побледневшие звезды начали гаснуть. От реки тянуло сыростью. Все же кто-то из нападавших задел сигнальную мину. Тишину разорвал грохот и пронзительный свист. Яркий свет пронзил южную ночь. Тени тут же пропали, словно растворились. Один из срочников высунулся из окопа, чтобы посмотреть получше и тут же ударила хлесткая очередь. Теперь ни о какой тихой операции и речи быть не могло. Степанова выматерилась:
— Болван безмозглый! Выясню кто голову сунул, урою!
Банда отходила, яростно отстреливаясь. Разведка, засевшая в лесу, так и не успела замкнуть кольцо, чтобы отрезать путь отступления и теперь бандиты отходили к селу. Такое в плане Степановой было не предусмотрено. Наверняка, где-то в той стороне у бандитов имелся транспорт. К тому же они могли взять заложников. Марина вскочила и бросилась в часть, крикнув на бегу:
— Вацек, БТР!
Через пару минут она вывела бронированную машину из-под навеса и выскочила за пределы части. На мгновение приостановилась и на броню тотчас прыгнуло несколько спецназовцев и Андриевич. Женщина гнала машину не хуже механика-водителя. Банда, поняв, что БТР их нагоняет и до села они добраться не успеют, кинулась в перелесок.
Чехи начали спускаться к реке. Часть залегла у дороги и встретила несущуюся броню пулеметным огнем. Несколько раз ухнул гранатомет, но расстояние было слишком мало и гранаты рванули за спиной. Мужики лишь пригнулись от осколков, приникнув к холодному железу. БТР пронесся мимо залегших бандитов и развернулся на краю рощи. Теперь банде пробраться в село незамеченными оказалось невозможно. Ее блокировали в перелеске. Едва мотор заглох, раздался крик полковника:
— Маринка, молодец! Теперь они заперты!
Она выбралась из люка:
— Не совсем. По реке могут уйти. Сейчас тепло. Оружие побросают и стоит нам выстрелить в такого «пловца», обязательно найдется свидетель. Нас обвинят в расстреле мирных, приехавших в гости, чеченцев, которые просто гуляли…
Андриевич скривился от ее слов и тут же подумал, что она права. Степанова соскочила с брони. Не обращая внимания на росу и мгновенно намокшую одежду, кинулась к реке, держа автомат наизготовку. Полковник оставил одного из мужиков возле брони для охраны и кинулся с тремя спецназовцами следом за женщиной. На бегу сказал:
— Я и не знал, что ты БТР водишь. Причем лихо!
Она пояснила:
— Не только броню, еще мотоциклы, машины, трактора, танк и велосипед. Вацек, я предлагаю оставить еще одного мужика вот здесь, пусть за рекой последит, а нам начать углубляться в рощу. Если все пойдем, мы из-за деревьев воду не увидим. Слышишь, с той стороны стрельба началась. Мужики заставляют их увязнуть в бою. Если мы ударим отсюда, то еще часть сил, наверняка занятая поисками плавсредств, оттянется к нам. Скоро мужики к нам подойдут.