У Королевы любовник?
Шрифт:
Не помню, как Эстер оказался в моей комнате, но он сразу заметил, что со мной что-то не так. Я отпиралась, не желала рассказывать, однако виконт вытянул из меня правду. Стоило начать говорить, как слова сами полились из меня, словно из рога изобилия, и я в красках живописала каждую деталь. Эстер багровел на глаза. Под конец готов был взорваться от гнева, подобно вулкану.
Удержать его в своих покоях я не смогла. Не нужно было ничего говорить! Какая же я дура…
Ждать развязки оказалось не долго. Честно, когда Дориан так быстро вернулся, я понадеялась, что обошлось, но нет. В его руках оказалась окровавленная шпага.
— Он был с любовницей, — сказал виконт поникшим голосом. Лицо его больше не полыхало, теперь цветом оно напоминало мертвенную бледность.
— Ламбэль? — почти не удивилась я.
— Нет, новая, блондинка, — Эстер качнул головой. — Когда я… ворвался в его покои, он испугался.
Виконт замолчал, а я сильнее увернулась в одеяло, которым накрылась с головой, когда он выбежал в коридор. Словно пыталась отгородиться от происходящего.
— Он трус. Мерзкий, низкий трус. Бросил ни в чём не повинную девочку на мою шпагу, спасаясь.
— Ох, — выдохнула я, покрываясь каплями пота.
— Она умирала у меня на руках. А этот ублюдок в спешке натягивал одежду и намеревался скрыться через окно. Но я не дал ему это сделать.
— Они… оба?.. — пискнула я.
— Да, — могильной плитой упало из уст Эстера.
Я схватилась за голову. Что теперь делать? Всё плохо! Очень плохо! Плевать на Жермиена, так ему и надо, но я не хочу потерять Дориана! Впрочем, частично я его уже потеряла — виконт не простит себе смерть невинной девушки. Ладно, с этим разберёмся, реабилитируем. Лишь бы было кого, ведь за убийство монарха положена смертная казнь. Четвертованием. Страшная участь.
В моей голове закрутились шестерёнки. Вот только от приходящих идей становилось дурно, однако передо мной стоял выбор: Эстер или собственная совесть. И совесть здесь разгромно проигрывала.
Виконт сомнамбулой подошёл к моей постели и опустился на край рядом со мной. Его голова и плечи были опущены, рука, подрагивая, сжимала окровавленную шпагу. Захотелось отобрать её и стереть отпечатки, но я вовремя вспомнила, что в этом мире про них ничего не знают. Хотя отобрать шпагу всё же нужно. Я схватила первый попавшийся шарф и забрала оружие, увернув в него. Дориан никак не отреагировал. Чтобы затолкать в ванную, его пришлось сначала растормошить. Я буквально за шкирку тянула бедолагу. Думала дать ему задание умыться, но поняла, что глухой номер, потому просто оставила Дориана сидеть на пуфе, на всякий случай, повернув к зеркалу спиной. Теперь главное — организовать подставу.
Кому подложить эту свинью, решила быстро, почти не раздумывая. Позвала служанок и велела им привести ко мне Ламбэль. Та явилась сразу, но выглядела недовольной. Тогда я её обрадовала:
— Послушай, у меня хорошие новости! Сегодня я говорила с Королём, и он согласился дать тебе статус моей камеристки. Но сказал, что желает поговорить с тобой сначала лично, чтобы убедиться, подходишь ли ты на эту роль. И достойна ли получать двойное жалование. Да-да, можешь радоваться, я смогла выбить тебе такой сладкий бонус!
От моих слов у Ламбэли загорелись глаза. Она, конечно, поняла, зачем Жермиен хочет личной беседы с ней. Вовсе не для того, чтобы убедиться… Я ещё не договорила, а Ламбэль уже подпрыгивала на месте от нетерпения. Или это у неё между ног так чешется?
— Можешь идти прямо сейчас, — сказала я и еле успела её остановить, — но захвати с собой вот это.
Моя жертва даже не спросила, что за шарф, что в нём увёрнуто и зачем оно Королю. Просто схватила и побежала на всех парах. Я же, не теряя времени, выскочила следом, вот только припустила в другую сторону.
Ворвавшись в комнату служанок, истерично запричитала:
— Скорее! Зовите стражу! Король в опасности!
Дальше события разворачивались стремительно. Стража схватила Ламбэль на пороге покоев Короля, её тут же повязали. Когда из рук девушки выпало окровавленное орудие убийства, всем всё стало ясно. А потом я ещё подлила масла в огонь. Мы со служанками бежали следом за стражниками и стали свидетельницами задержания лично. Увидев два трупа, я упала на пол на колени и мастерски разыграла роль убитой горем жены. Которая, к слову говоря, вовсе не была против любовных интрижек супруга. Да, я решила выбрать такую позицию: Жермиен и Ламбэль не скрывали свою интрижку от придворных потому, что я их интрижку позволяла и одобряла. Пускай свободные отношения в этом мире ещё не известны, но кто мне мешает наконец ввести такое понятие? Я ведь Королева, а Королеве позволительно многое.
— Какая же я идиотка! Зачем рассказала Ламбэли про новую любовницу Жермиена!? — завывала я, схватившись за голову и рыдая. От боли,что он причинил мне ещё совсем недавно. — Казалось, они разошлись мирно, однако Ламбэль так разозлилась! Но я не думала, что она может взять шпагу Короля и убить обоих! Какой кошмар! Что же делать? Что дела-а-ать?!!
И главное, все вокруг безоговорочно мне поверили! Склочный, вспыльчивый характер Ламбэли был известен многим, оружие выпало из её рук, она даже якобы постаралась скрыть преступление, спрятав шпагу в шарф. Всё против неё. А жалкие попытки обвинить меня ничем толковым не кончились. Чтобы неженка Сиенна умудрилась заколоть аж двоих? Причём Короля в спину? Для этого она должна была его настолько сильно напугать, чтобы тот бежал прочь. Но разве способна на это Королева с кукольной внешностью и пропорциями феечки? Ой, да, фей в этом мире не знают, но не суть, сравнение вы поняли. Да, мне было жаль Ламбэль, однако я намеревалась спасти жизнь Эстеру. И да, такой страшной ценой, ничего не поделать.
Дальше был суд. Ламбэль продолжала уверять, что это я её подставила. Не знаю, что с ней делали дознаватели, но на слушание девушка явилась побитая и поникшая, и всё же держалась своих убеждений до последнего. Я даже хотела как-то изменить её приговор на более мягкий, однако передумала. Подобное могло натолкнуть судей на мысль, что я действительно причастна и таким образом пытаюсь договориться со своей совестью. Пришлось продолжать изображать сломленную горем жену, стараясь натурально отыграть спокойное отношение к наличию у мужа любовниц.
И это удалось мне блестяще. А всё почему? Потому, что мысль о свободных отношениях пришлась местным мужчинам очень по вкусу. Жаль, сама концепция была омрачена смертью Короля, главного её участника, но дерьмо случается. Судьи испытывали ко мне симпатию, а Ламбэль осуждали за то, что она не согласилась с выбором мужчины, потому долго процесс не продлился. Более того, никто и не заметил, что не было у Короля шпаги, а шарф принадлежал вовсе не Ламбэли. Вечером того же дня была назначена казнь.