У Лукоморья
Шрифт:
— Мне нужна бабка, — сказал незнакомец, сильно коверкая славянские звуки.
— Ну, я за нее, — ответил я.
— Повторяю, мне нужна бабка.
Казалось, он не расслышал моего ответа.
— Повторяю, я за нее, — еще раз сказал я.
— Но ты — не Хейд.
— А что, похож?
— Нет, — этот придурок даже не заметил иронии.
— Ну тогда, что надо?!
Мой наглый тон возымел таки действие. Видимо не находя слов, незнакомец замолчал. Минуту мы гипнотизировали друг друга, и наконец он изрек:
— Как твое имя?
— Скажи сначала свое, — естественно отвечал я.
— Я — Хеймдалл.
— Я не знаю кому, что и чем ты дал, хотя похоже скорее всего,
Я не успел докончить своей тирады, как рогатый незнакомец, выхватив меч, с криком: «Я убью тебя», бросился на меня. Я тоже выхватил свой меч, и славная сеча завязалась промеж нами. Честно говоря, я сегодняшний десять раз бы подумал, прежде чем наезжать на этого «рогоносца». Но видимо тогда я был гораздо бесшабашнее. Кроме того, я, конечно, догадался, что ему нужна моя Златовласка, а делить, и тем более уступать ее в мои планы не входило. Да и уже упомянутый отвар из трав кружил голову лучше всякого плана, и действие его, судя по всему, было достаточно долгим. Как бы то ни было, я сам спровоцировал скандал, и теперь предстояло держать ответ. Впрочем, за мной было то, что мой оппонент, прямо скажем, значительно старший, чем я, начал уставать быстрее. Хотя и сражался все равно бесподобно! Так мы махались мечами около избушки, когда прозвучал уже знакомый мне женский голос:
— Видар, Хеймдалл, прекратите!
Из леса к нам бежала Гуллвейг. Слова эти произвели на незнакомца магическое действие.
— Видар — сын Одина? — спросил он.
— Угу, — ответил я, начиная вживаться в этот, как мне казалось тогда, розыгрыш, в котором объявилось еще одно действующее лицо.
Вскоре мы сидели за ужином и обсуждали сложившееся положение. Как выяснилось, Хеймдалл уже помнил все, или почти все, так что из не помнящих в этой компании был только я. Потом мы решили раньше лечь спать, чтобы на рассвете отправиться к источнику (по каким-то тогда неведомым для меня причинам час и время первого посещения имело какое-то мистическое значение).
Когда наступило следующее утро, и первые лучи Солнца только намеривались прогнать тьму, я почувствовал, что кто-то пытается меня разбудить. Вообще-то сплю я чутко, и просыпаюсь быстро, но этот раз сон так крепко взял меня, что никакие силы не могли заставить меня открыть глаза. Я пробурчал что-то в ответ и, перевернувшись на живот, приготовился опять уйти в только что покинутый сон, но не тут-то было. Холодная, как дыхание смерти, вода обожгла лицо, шею и плечи. Я вскочил, протирая глаза, и увидел перед собой Ее. Сквозь застилающие зрение капли воды, она казалась продолжением сна.
— Боже, как не хочется просыпаться, — пробурчал я, — Вот сейчас я проснусь, а ты исчезнешь!
— И не надейся. Лучше одевайся.
Я последовал ее словам, и не далее, чем через четверть часа, мы брели по лесу к Источнику. Хеймдалл, судя по всему, чувствовал себя не лучше меня и, таким образом, мы топали молча, автоматически переставляя ноги. Лес все сильнее наполнялся предрассветными звуками, вовлекая наше сознание в свою скрытую от постороннего взгляда жизнь. Лес приветствовал нас.
Когда мы дошли до Источника, начало светать. В отступающих сумерках все казалось неестественно цветным, рельефным и прекрасным. Она опустилась на колено возле источника, и, зачерпнув кружкой воды, повернулась к нам. «Жаль, что у меня тогда не было „Кодака“,» — подумал я, переживая сию ситуацию вторично. Может, Бог даст, как-нибудь напишу картину. Но не думаю, что мне удастся передать в ней всю красоту Источника Жизни и склонившейся над ним Лесной Богини… Тем временем кружка с водой пошла по кругу. И когда живительная влага коснулась горла, я вдруг действительно осознал себя Видаром. Карусель пробужденных от многовекового сна образов закружилась перед глазами, и сознание оставило меня.
Я опять очутился перед Зеркалом. Яна сидела рядом и постепенно приходила в себя. Я не без удовольствия отметил, что в этой инкарнации, в отличие от только что уведенной, advantage был явно за мной. Наконец она полностью отошла.
— Ну как просмотр? — поинтересовался я.
— Ты ведь сам был там.
— Но я-то видел своими глазами, а ты — своими. А это есть совсем другая разница.
— Хорошо, начала я кажется с того, что за каким-то чертом оживила тебя, а кон…
–, - как жаль, что в диалоге нельзя передать хитро-саркастическую улыбку.
— А закончила тем, что пыталась привести тебя в чувства, когда ты грохнулся в обморок.
— Значит, мы вспоминали синхронно… Кстати, я лишь только что узнал, что Гуллвейг — это ты. Внешне вы похожи не больше, чем я этот — на того Мечислава или Урагана.
— А что, про Видара ты уже знал?
— Конечно, знал. В эту инкарнацию я влез почти сразу, как попал в Лукоморье. Кстати, я всегда прикалывался к викингам.
— А у Видара и Гуллвейг что-то было?
— ?? Ах да, конечно, было. Но не долго. И задолго до Войны.
— И ты за меня не впрягся?!!
— Но, как помнишь, и не присоединился к соплеменникам. Тогда вообще было жестокое время со своими законами. И их не мог изменить ни я, ни даже Один. Такова селяви, как говорят французы.
— Ладно, ладно. Это я еще тебе припомню!.. А ты помнишь Войну?
— Плохо. Инкарнация Видара сильно заблокирована, и у меня еще не было времени и возможности посрывать все блоки. Видимо этим сейчас и придется заняться. Кстати — это важно — у тебя остались какие-нибудь практические навыки колдовства.
Она скривилась.
— Кажется, нет. Именно практические навыки и не запоминаются.
— И именно их надо пытаться восстановить. У меня уже кое-что получается. Но пока далеко не все, и далеко не лучшим образом.
— Например, что?
— Ну, например, превратиться в дракона.
— Здесь, или на Земле.
— Конечно, здесь. Как ты должна была запомнить, на Земле возможности колдунов значительно слабее. Хотя, надеюсь, когда-нибудь это изменится.
— Покажи тогда хоть здесь.
Я попытался ее отговорить, но, в конце концов, мне все же пришлось превратиться в настоящего [2] дракона, вид которого, естественно, ей не понравился. И она решила вернуться на праздник. В самом деле, в Лукоморье прошло совсем не много времени, и бал еще только разгорался.
2
Подчеркиваю, настоящего.
Бал шел в своем обычном духе. Мы с Яной отправились сначала в уже известный по первой главе открытый ресторан, потом в известное по второй главе закрытое кафе со смачным названием, которое не стоит повторять без особого резона. Но веселиться не получалось. Яна все витала в только что просмотренной инкарнации, да и я был немногим лучше. Все разговоры кругами сходились к одной теме. Мы спрашивали друг друга об увиденном со своей стороны, делились впечатлениями и пытались строить планы, что нам делать дальше.