У любви семь жизней
Шрифт:
О свидании с нахрапистым доктором рассказала сразу. Потому что Марков позвал к тому в гости.
Её заметно передёрнуло, Лера отшатнулась от Давида и с отвращением замотала головой, отвергая приглашение.
Он непонимающе повернул к себе, тревожным взглядом пробежал по испуганной физиономии и понял, что не знает нечто очень существенное.
С изменившимся ледяным лицом зловеще сжал в тиски рук, грубо встряхнул и грозно потребовал выкладывать. Всё!!!
Придавил к стене, выругался и прорычал охрипшим голосом:
— Ты
Лера побледнела, втянула полные лёгкие воздуха, коротко кивнула. Увидела, как страшно почернели свирепые глаза Давида. Медленно выдохнула, опустила голову и выложила всё.
Всё!!! Как и потребовал.
Про изменническую ночь на одном диване с огромным французом.
И то, что специально подзадорила и охмуряла легковерного Зураба, пообещав благодарственную встречу наедине, если тот убедит, малопонятного по намереньям, гостя не прикасаться к ней.
То, что его друг полмесяца обрывал телефон, дожидаясь возвращения Леры из отпуска.
Что на встречу явилась с преданной их дружбе Мишкиной. И девушка, несмотря на усталость после рабочей смены, два часа самоотверженно подстраховывала её.
Вспомнила про клятвы и исступлённые обещания золотой жизни от влюблённого доктора…
И самый страшный момент — как за руку грубо тащил её, упирающуюся и сидящую на корточках, по Новокузнецкой…
Заключила эмоциональный рассказ злорадно выпалив, что на следующий день нахамила и послала Зураба в пешее эротическое путешествие с пожеланиями вычеркнуть её телефон.
У неё тряслись губы, пропадал и срывался голос, на ресницах висели и срывались слёзы. Отчаянно хлюпала не эстетично мокнущим носом. Её понесло. Она жаловалась, хныкала и ругала обидчика. Прятала виноватые глаза, до ужаса боясь посмотреть на безмолвно застывшего мужчину.
Знала — наступил позорный конец их отношениям! Марков потрясён, разнесёт в гневе, камня на камне не оставит! Уничтожит своим презрением, развернётся спиной и уйдёт. Навсегда! Бросит предательницу среди улицы.
Его реакция оказалась неожиданной. Он обрадовался!
Что там — обрадовался, был просто счастлив! Давид хохотал, ликовал, переспрашивал. Светился.
Обнимал её, заглядывал в лицо, целовал… Утешающе покачивал, прижав к себе и гладил по волосам.
Возмущался поведением Зураба. Вспомнил несколько историй, подтверждавших, что тот не такой простой тип, каким желает казаться.
Но ни полслова не сказал, что поговорит с товарищем, или что прекратит с ним дружить.
Лера по наивности ждала и опасалась, что её откровения разрушат их многолетний союз. Даже была убеждена в этом. Нет, этого не произошло!
Она недоумевала — неужели совсем ничего не предпримет, не защитит, не остановит поползновения? После всего случившегося?! Но Марков молчал, ничего не сообщил о своих намереньях.
Странные
Змеёй закралась обида и грустное осознание. Значит, она не настолько дорога Давиду? И в трудную минуту не стоит всерьёз рассчитывать на его помощь и поддержку? Ему намного важней сохранить хорошие отношения с друзьями?
Вот так поворот… Нежданный. Горький.
А Марков сиял и радовался как майский день. Похоже, он всё время сомневался в её верности. Подозревал, что может купиться на подарки, дорогие шмотки и переметнуться к другому. Тайно ревновал к темпераментному симпатичному другу, видя знаки внимания, которые тот открыто оказывал Лере. И теперь у него гора с плеч свалилась.
Про Иру так ничего не спросила. Не смогла. Трусила. Малодушничала.
В общем-то уже знала правду. Но до тех пор, пока не получила личное подтверждение от Давида, существовал крошечный шанс, что измена не подтвердится. И пока можно жить в иллюзии. После его утвердительных слов мир навсегда изменится, рухнет и погребёт её.
Лера не представляла, что будет делать и как сможет жить после полученного знания.
В следующую встречу Давид категорично и намеренно потребовал пойти в гости именно к Зурабу.
Считал, что этим поступком расставит все точки над «и». Продемонстрирует и подтвердит наглому неудачливому сопернику, что Лера между ними двумя официально и добровольно выбирает Маркова. Она — его женщина.
Скрепя сердцем Лера согласилась. Было неимоверно стыдно перед доктором за то, что бессовестно использовала его. Понимала, что чувства южанина были искренними. И насколько тому будет неприятно видеть девушку с другим мужчиной.
Но пошла.
По-юношески решила, что Давид элементарно трусит устроить мужскую разборку с Зурабом. Но жаждет самоутвердиться и утереть тому нос.
Южанин открыл дверь с хмурым лицом. Распрямил плечи. Исподлобья, плотно стиснув челюсти, зло и с вызовом рассматривал невозмутимо возвышающегося Давида. Презрительно смерил съёжившуюся Леру ненавидящим взглядом и сквозь зубы пригласил в квартиру.
Прошли на кухню. Яростно гремя чайником, налил воду, разжёг газ. Налил в чашки плюющийся кипятком чай, шмякнул под нос тарелку с бутербродами.
Выпрямил спину и скрестив руки на груди, почерневшим лицом молча наблюдал как девушка глотает обжигающую жидкость и давится, машинально пропихивая в пересохшее горло угощенье.
Посидели недолго и скомкано. И Лера, и Зураб чувствовали себя крайне неловко.
Но Давид будто ничего не замечал, держался спокойно, уверенно. Свысока, равнодушным взглядом взирал на психующего соперника.
Считал, что через это надо было пройти.
Глава 23. Пасха