У любви в плену
Шрифт:
— Эми. Она в порядке.
— Я знаю. Благодаря тебе.
Сойер ждал и, когда молчание затянулось, спросил:
— И ты думаешь…
— Что ты не совсем конченый человек.
— Приму к сведению, отец.
— Смотри мне. А то я еще могу наорать на тебя, — с чуть заметной улыбкой сказал Нолан. — Теперь уходи, чтоб я немного поспал. — Глаза у него уже закрылись.
Сойер знал, что все в порядке. Может, успех пока не большой, но по крайней мере они добились мирного сосуществования.
— Ты выглядишь необычно, Хло.
Хлоя посмотрела на Ланса и быстро отвела взгляд, боясь, что он увидит ее страдание. Ей нужно поспать, а главное — обдумать случившееся прошлой ночью.
А может, лучше вообще не думать об этом.
Ланс простудился и несколько дней провел в больнице. Врачи хотели оставить его, но два часа назад он попросил Хлою приехать за ним.
Она привезла его к себе, потому что Такер до пятницы работал за городом, а Рене еще не закончила дежурство. Уложив Ланса на свою постель, она делала ему массаж.
— Если Рене опять задержится, на ночь ты останешься со мной, — сказала Хлоя, втирая особую масляную смесь в его плечи и спину. — Ты совсем окаменевший. Дыши глубоко, насколько можешь. Представь, что твои легкие чисты на сто процентов. Щенки и радуга.
Ланс засмеялся и повернул голову.
— Щенки и радуга? Что с тобой происходит? Ты сама не своя. Ох! — простонал он, когда Хлоя задела больное место.
— Ты не сконцентрирован на представлении хорошего здоровья.
Ланс опустил голову и пятнадцать секунд был послушным.
— Это Сойер, да? Что случилось? Тайное стало явным, и он тебя арестовал?
— Эй, я ничего такого не делала.
Хотя Ланс не изменил положение, она знала, что он поднял брови, и вздохнула.
— Черт побери, болезнь превратила тебя в эксперта по отношениям.
Ланс фыркнул.
— Да, я стал хорошим психотерапевтом. Я говорю всем: плюньте на установленные правила и просто живите. — Он помолчал. — Кстати, это больше, чем болезнь. Мы так и делаем, Рене и я.
Хлоя смотрела на его худое бледное тело. Она могла сосчитать все ребра. В груди Ланса хрипело и клокотало при каждом вдохе.
— Она понимает… я имею в виду, она…
— Согласна, что я умираю? Нет, но она любит меня. — Ланс удивленно покачал головой. — А если она может любить это тело и человека в нем, значит, и ты можешь найти того, кто полюбит твой жалкий… но красивый… зад.
Что касается Сойера, любовь не входила в ее планы. Безумный секс — да. Любовь — нет. И конечно, это случилось. Дура, дура, дура. Но что сделано, то сделано, и она не смогла разлюбить. Пыталась. Не вышло. Только сильнее влюбилась и даже надеялась на взаимность.
Хлоя была в замешательстве. Одна минута надежды, и все рухнуло.
Ланс приподнялся и с нежностью посмотрел на нее.
— Я видел взгляд Сойера. Ты ему нравишься, Хлоя.
Да. Но мог ли он любить ее?
— Обещай мне, что не будешь терять время на сомнения или второстепенные догадки. Они того не стоят. Просто иди к этому, — сказал Ланс. — Послушай, мы оба знаем, что я не психолог, но я знаю, о чем говорю. И я хочу знать, что у тебя все хорошо, прежде чем…
Прежде чем он умрет.
Он не сказал это вслух, да и зачем.
— Сейчас не о том разговор, — ответила Хлоя, чувствуя растущую в груди тяжесть. — Люди с фиброзно-кистозной дегенерацией живут до тридцати семи лет. У тебя впереди целое десятилетие, прежде чем я подумаю, вести ли с тобой эту беседу.
— Хлоя, это средний возраст. Люди умирают и в два года, и в десять или в двадцать семь лет. — Ланс пожал худыми плечами. — Несчастный случай.
— Да, я могу попасть под автобус. Или шлепнуть тебя по затылку, чтоб ты не был таким занудливым.
— Проклятие, я должен знать, что у тебя кто-то есть.
У нее вдруг перехватило дыхание. Хлоя попыталась сделать вдох, не смогла, отступила назад, споткнулась и села на пол.
— Черт. — Спрыгнув с кровати, Ланс выхватил у нее сумку. — Ингалятор здесь?
Хлоя кивнула, и Ланс открыл ее с таким видом, словно там лежала тикающая бомба.
— Карман, — прохрипела Хлоя. — Внутренний карман.
Он брезгливо откинул блеск для губ, пачку противозачаточных таблеток, последний номер «Космо», добираясь до кармана.
— Черт возьми, — бормотал Ланс, — если найду здесь тампон, я за себя не ручаюсь.
Наконец он сунул руку в карман… и с проклятием швырнул тампон как гранату в другой угол. Хлоя смеялась и хрипела, когда он протянул ей ингалятор.
Она сделала впрыск. Потом еще. Это подействовало не так быстро, и она почувствовала знакомую панику. Ланс стоял рядом.
— Вдох и выдох, малышка, вот и все, Что тебе надо сделать. Вдохни, потом выдохни.
Несколько минут спустя она обрела кое-какое дыхание и посмотрела на Ланса.
— Никогда больше не говори мне «до свидания». У тебя это звучит как «прощай». Боже. — Она почувствовала, что сейчас заплачет. — Проклятие.
Ланс сел на корточки.
— Хлоя, ты знаешь, что это приближается.
— Нет, я не знаю! И ты не можешь так думать!
— Я должен так думать. А ты нет. У тебя вся жизнь впереди.
Тут завибрировал ее телефон. Ланс а трудом встал и подал ей руку. Хлоя проглотила рыдание и, проигнорировав его руку, поднялась сама. Она прочла сообщение Тары, которой требовалась помощь.