У любви в плену

Она редко появлялась утром в кухне раньше сестер, но, поскольку Тара и Мэдди спали, это не составило ей труда.

Сказать правду, Хлоя еще и не ложилась. Широко зевая, она приготовила кофе, потом собрала все необходимое и вспрыгнула на прилавок, сморщившись от боли. Тишина кухни успокоила ее, пока она смешивала ингредиенты

для своего бактерицидного крема. С учетом ее шумного образа жизни, это было приятным началом дня, который скоро превратится в сумасшествие.

Хлоя с горестной улыбкой покачала головой. Только год назад она была свободной как птица, счастливо парящая в любом направлении и не связанная никакими узами. Потом она вместе с единокровными сестрами, которых даже не знала, унаследовала в Лаки-Харборе полуразрушенную гостиницу на морском берегу, абсолютно не имея понятия, что с ней делать.

И все же, как ни трудно в это поверить, сестры ее восстановили, сделав процветающим заведением с ночлегом и завтраком для постояльцев. Теперь Хлоя, Тара и Мэдди были настоящими сестрами. Даже подругами.

Волны за окном бились о скалистый берег в пурпурном свете зари. Хлоя, снова зевнув, смешала мягкий пчелиный воск и ланолин с лавандовым маслом, позаимствованным из припрятанных запасов Тары. Потом осторожно налила крем в стерильный флакон, подтянула штанины тренировочных брюк до колен и стала покрывать антисептиком глубокие раны на икрах. Хлоя еще не успела перевести дух от боли, когда открылась задняя дверь.

Шериф Сойер Томпсон…

Ему пришлось нагнуться, чтобы войти, что неудивительно при его росте под метр девяносто и мощном телосложении игрока в бейсбол. Он был в форме, на боку висела кобура, а выражение лица напоминало Грязного Гарри, полицейского из одноименного фильма.

При взгляде на него у Хлои что-то напряглось внутри, некая сложная комбинация досады и неуместного желания. Они заключили нечто вроде перемирия, предполагавшего, что каждый из них живет по своим правилам. Обычно это означало два разных пути к одному и тому же выводу, хотя случались… размолвки.

Не желая объясняться по поводу прошлой ночи, что наверняка привело бы к очередной размолвке, Хлоя быстро опустила штанины и выдала самую профессиональную улыбку из своего репертуара.

— Шериф.

— Ты сегодня одна? — оглядевшись, спросил он.

Улыбка стала искренней, когда Хлоя добилась своего. С лица шерифа исчезло безразличие, и она знала почему. Обычно кофе по утрам готовила Тара, причем настолько изумительный, что по дороге на работу Сойер заходил к ним выпить чашку вместо какой-нибудь офисной дряни.

— Тара все еще в постели с Фордом, — сообщила она ему.

Упоминание о том, что его лучший друг и сестра Хлои спят вместе, заставило Сойера поморщиться. А может, виной тому была грубая прямота. Так или иначе, он молча направился к кофеварке. Походка у него была странно размеренной, словно

он тоже устал как собака.

Местная полиция и отделение шерифа еженедельно играли в бейсбол с пожарными и медработниками, что в очередной раз произошло и прошлой ночью. Наверное, поэтому форменная рубашка Томпсона помялась на спине и была влажной от пота… Похоже, Сойер играл слишком энергично. Или после матча у него состоялось пылкое свидание. А это возможно, если учесть, какой интерес во время дежурства проявляют к нему женщины от двадцати одного года до сорока лет.

Томпсон повернулся и, прервав ее размышления, вопросительным жестом указал на кофейник.

— Угощайся. Я только что приготовила.

Это заставило Сойера остановиться.

— Ты его отравила?

Хлоя улыбнулась со своего насеста.

— Возможно.

Покачав головой, Сойер достал из буфета кружку и налил себе кофе.

— Ты смелый.

— Ты ведь пьешь его. — Сойер указал на кружку, стоявшую перед ней. — У тебя множество недостатков, Хлоя, но безумие не один из них.

Она подозревала, что одним из этих «недостатков» была заноза в его очень красивой заднице.

Сойер прислонился к прилавку, изучая ее. Спокойно. Умозрительно. Без сомнения, люди тушевались, когда он это делал, спеша заполнить молчание.

Но Хлою молчание не беспокоило. Нет, ее, разумеется, волновали собственные ощущения, когда он так смотрел на нее. Его глаза зачаровывали. Они были цвета молочного шоколада, а иногда, как сейчас, в них вспыхивали крошечные золотые искры. Волосы каштановые, проявлявшие на солнце всевозможные оттенки. Теперь они были взъерошены, падая спереди на лоб и спускаясь почти до воротника сзади. Вероятно, Сойер не шел на дежурство, как она думала, а возвращался с него. Это значило, что он тоже всю ночь провел на улице, истребляя преступность как супергерой.

И кроме того, умудрялся еще хорошо пахнуть. Это было выше ее понимания, однако все в нем напоминало ей о том, что она женщина.

И что у нее слишком долго не было секса.

— Кажется, сейчас рановато даже для тебя, — заметила Хлоя.

— То же самое можно сказать и о тебе.

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Черт, она его недооценила: он раскусил ее. Хлоя слегка передвинулась, чтобы спрыгнуть с прилавка, но Сойер оказался проворнее. Он уже стоял перед ней, препятствуя бегству: одна рука на ее бедре, другая — на противоположной лодыжке.

— Романтик, — сухо произнесла она, хотя сердце у нее понеслось вскачь. — Но сначала я должна позавтракать, тебе не кажется?

— Ты истекаешь кровью.

Он поднял штанины ее тренировочных брюк, стараясь не коснуться ран. Хлоя тщетно попыталась освободиться.

— Не дергайся. — Сойер с мрачным выражением осмотрел глубокие порезы. — Объясни.

— Ну, я упала, вылезая из постели?

— Попробуй снова, без вопросительного знака.