У осени в долгу
Шрифт:
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого любит.
М.Булгаков «Мастер и Маргарита».
Сколько она так просидела, ей было неизвестно. Ноги затекли и холод каменных стен впитался под кожу. Прямо у её лица пролегла трещинка в полу, лежало пару сухих травинок и небольшой слой песка. Каждую песчинку она разглядела с маниакальным интересом. Ведика боялась поднять глаза и вновь увидеть страшную картину. Её заполнила детская уверенность, что если ты чего-то не видишь, то этого просто нет. И было до ужаса
Нужно было собраться, достать из сумки настойку, напоить Аэда… Но у неё просто не было на это сил. А еще вернулась боль. Она накатывала волнами и скручивала внутренности, выбивала слезы, которые капали в трещинку на полу и мочили песчинки, делая их темнее.
Из коматозного состояния её вывел звук шагов. Кто-то подошел совсем близко и присел рядом на корточки. Веда видела только массивные сапоги из грубой черной кожи, украшенные бляшками.
– А это что тут за птичка у нас? – раздался над ухом мужской голос. Хриплый настолько, что девушка невольно захотела откашляться. Она по инерции подняла голову на голос и столкнулась с ничего не выражающим взглядом голубых, почти прозрачных глаз. На вид ему было где-то сорок, заросшие щетиной щеки, рваный шрам над бровью, рассекающий лоб. Типичный вояка, каких она видела десятки на улицах столицы. Обычно такие люди были стражниками или конвойными. Что он делает здесь?
– Ты кто? – просто спросил он.
– Веда. – также ответила она.
– Ясно. Пойдем, Веда. Этому ты уже не поможешь. – и он кивнул на тело у стены, так и не изменившее положение за все прошедшее время. «Не помогу? Это значит…» И она банально упала в обморок, обвиснув на вовремя подставленных руках воина.
Очнулась Ведика в каком-то зале, с очень высокими потолками, отделанном в красно-золотых тонах. Она сразу вспомнила, что заставило её потерять сознание. На душе было горько и сердце терзала тупая боль, но мозг отказывался верить. Ведь Авагду почувствовал бы, и Сэн тоже, да и сама она потеряла бы связь через метку, если бы он… Даже про себя ей было тяжело произнести слово «умер».
Тем временем мозг методично отмечал детали окружающей обстановки. Зал был пуст, за исключением двух кресел с высокими спинками, стоявших почти посередине. В одном из них сидела она сама, а другое пока пустовало. Напротив – дверь, окованная красивыми золотыми завитками и полосами. На стенах, обитых шелком, не было ни картин, ни каких-то других украшений. Просто ало-золотая гамма ковра, стен и даже тех самых кресел. И больше ничего.
Как только Вед собралась встать, дверь открылась и в комнату вошел человек. Его она узнала сразу. Верховный жрец Храма был очень высок и худощав, его морщинистая кожа было туго натянута на кости, и складывалось впечатление, что у него вообще нет мышц. Только скелет и кожа. Черные глаза цепко осматривали девушку, вынуждая ежиться и нервничать под тяжелым взглядом.
– Добрый вечер, госпожа Гримхолл. – вежливо улыбнулся он. А Веде почудился в этой улыбке волчий оскал.
– Здравствуйте, преподобный. – она, как положено, склонила голову и поднесла раскрытую ладонь к сердцу, приветствуя духовного лидера страны.
– Думаю, что вы догадываетесь, почему оказались здесь. – продолжал улыбаться он, намеренно говоря ласковым, убеждающим тоном. «Как с душевно-больной» - подумала Веда. И это отрезвило разум, ушедший
– К сожалению, нет.
– Неужели?! – деланно возмутился он и всплеснул руками-веточками. Его узловатые пальцы быстро пробежали по золотым пуговицам алого церемонного одеяния. И как она сразу не догадалась, кому принадлежат покои в такой психоделической гамме. – А я думал, что вы пришли за государственным преступником.
– Что, простите? – поперхнулась воздухом Веда. Это Огнегривый-то – государственный преступник? Они тут все из ума выжили?
– Вы меня слышали. Тот фейри, что вы видели по прибытии сюда – преступник. По его приказу фейри Неблагого Двора совершали жуткие вещи. Убивали ни в чем не повинных людей, насиловали женщин, детей. – эта змея продолжала нести чушь, гадко улыбаясь. У Веды не укладывалось в голове, что все это действительно происходит с ней.
Она начинала понимать, что Верховный Жрец знает, кто на самом деле стоит за всеми преступлениями, но ему выгодно обвинить Аэда. Вот только зачем? Чтобы развязать войну? Разве он не понимает, что это уничтожит не только Волшебную Страну, но и человеческие земли?
– Вы умная девушка, Ведика. Или Вероника? Как вам больше нравится? – вопрос был риторическим, но Веда отметила для себя, что Жрец как-то слишком уж осведомлен. Её настоящее имя знали единицы и достать документы с его упоминанием было почти нереально. – Вы должны понимать, что фейри не место среди людей. Они противоречат Божьему Закону одним своим существованием. Не зря они ушли из вашего мира в наш. Но этой заразе скоро придет конец!
– Вы понимаете, к чему это может привести? – сама не узнавая своего голоса, сипло спросила девушка.
– Вы о том, что фейри связаны с душой нашего мира? – хохотнул он. – Это чушь, милочка. Бог – душа мира. Он создал Эвир и людей по своему образу и подобию, а фейри – захватчики.
– Ваш Бог дал им тут место! – выплюнула она, желая доказать этому человеку, что он слеп. Но как? Он все равно не услышит даже самых рациональных доводов.
– Чушь. – повторил он. Веде жутко хотелось стереть с костистого лица самодовольную улыбочку, даже ладони чесались.
– Что вы собираетесь делать?
– Тебе это знать не нужно. – улыбка пропала. А девушка так надеялась, что упивающийся своей значимостью Жрец поведется и выложит план на тарелочке. – Лучше ответь мне на один вопрос. Ты ведь уже знакома с Даниилом?
– Пару раз видела. – ответила она, начиная кое-что подозревать.
– Я хочу предложить тебе выгодную сделку. Ты поможешь своим даром нам в этой войне, а мы оставим тебя в покое после победы. Никаких гонений, никто не назовет тебя ведьмой… - вкрадчиво начал он, но Веда, не выдержав, расхохоталась.
– У Даниила нет такого же дара, как у меня, несмотря на то, что он пришел из моего мира. – поняла она. – Но и я вам помогать не стану, потому что не будет никакой победы, и никакого «после». Ваш мир полетит ко всем чертям! И на здоровье! – не сдержала она прорывающуюся истерику. Нужно было промолчать или соврать, что поможет, но это было выше её возможностей. Даже тупая боль, сейчас свернувшаяся клубком у сердца, улеглась. Жаль, она не узнала, при чем тут этот Даниил.
– Что ж… я предполагал такой ответ. Может ты еще передумаешь. – он не спрашивал, он утверждал. И уверенность в его голосе навевала страх.