У последней черты
Шрифт:
— Вахтенный офицер, держать цель в перископе и приготовиться к всплытию! — отдал приказание капитан Лейхи.
— Есть, сэр!
Яркий свет в рубке был немедленно погашен, остались мерцать одни мониторы компьютеров.
«Дартер» всплыл на поверхность в двух милях от побережья Северной Кореи. Холодное и свинцовое Желтое море было неспокойно. В это время года здесь постоянно штормит, поэтому, наверное, и высадка всегда планируется на ноябрь.
— Отдраить люки! — приказал капитан, готовясь выйти на палубу. — Приготовить плоты!
Одетый в водонепроницаемую штормовку, капитан Лейхи стоял на продуваемой со всех сторон верхней палубе, с трудом сдерживая пробиравшую его дрожь. О корпус лодки бились холодные волны, пронизывая воздух водяной пылью.
С недавних пор Лейхи перестал прибегать к помощи аквалангистов для выгрузки золота в скалистой бухте — ему было дозволено высаживаться на побережье и доставлять груз на резиновом плоту. Да, точно, это Совет национальной безопасности, опять подумал он. Их рук дело. Хотя от этого не легче. Он не забыл, что произошло с экипажем «Пуэбло» много лет назад, когда их захватили в водах Северной Кореи.
Капитан Лейхи рассматривал берег в бинокль. На горизонте были одни зазубренные скалы. Но его интересовали две скалы — первоначально в отдаваемых ему приказах они именовались «Пиками гостеприимства».
Обнаружив Пики гостеприимства, капитан Лейхи передал команду:
— Доложите пассажирам, что мы на месте.
— Где именно? — переспросил дежурный офицер, который был с ним в плавании в первый раз.
— Лучше не спрашивайте! Это какое-то селение под названием «Синанджу».
— А что это?
— Синанджу. Больше мне ничего узнать не удалось.
— Да уж, информация исчерпывающая.
— Больше нам знать не положено.
Двое матросов на носилках вынесли старика-корейца через оружейный люк.
Здесь они развязали ремни и перенесли его в плетеное кресло-каталку. Командовал ими белый.
— Поосторожней!
Старый кореец был похож на бледную сморщенную мумию, казалось, он вот-вот умрет. Но когда один из матросов, участвовавших в разгрузке пяти ящиков с золотом, поскользнулся под тяжестью своей ноши и обронил один слиток, старик медленно протянул руку и, легонько коснувшись его локтя пальцами с длинными острыми ногтями, сердито прошипел:
— Повнимательней, белый!
Матрос схватился за локоть и завертелся от боли, как человек, сунувший язык в электрическую розетку. Пришлось его срочно заменить.
Наконец ящики были погружены в пять складных моторных шлюпок, в каждой из которых уже находился рулевой.
Настал черед четырнадцати лакированных дорожных сундуков. Их погрузили на резиновые плоты — по одному.
Наконец и самого азиата бережно перенесли на плот, а белый занял место рядом с ним.
— Господи, шума-то, как при высадке десанта, — простонал дежурный офицер. — А если нас обнаружит корейский самолет?
— Такое уже было два года назад, — угрюмо отозвался капитан Лейхи.
— Неужели? И что?
Крутились над нами, пока не разобрались, что мы под американским флагом. Потом развернулись и ушли.
— Мы нарушили границу, а они молча ушли?
— Не совсем так. Они нас разбомбили, а потом ушли. Мы затонули.
— О Господи, да что это за операция, кто-нибудь может мне объяснить?
— Сам не знаю, но у меня есть подозрение, что мы здесь делаем историю.
— Надеюсь, я доживу до того дня, когда можно будет об этом прочесть, — прошептал дежурный офицер.
— Сам надеюсь! — с жаром поддакнул капитан Лейхи.
В бинокль он наблюдал за плотами. Время от времени они скрывались за гребнями волн. Он ждал. Нечего сказать, подходящее место для ожидания!
Наконец шлюпки вернулись без груза, и командир группы взошел на борт.
— Задание выполнено, сэр! — Он отдал честь.
— Отлично. Теперь давайте поскорей уберемся отсюда.
— Да, до следующего года, — отозвался дежурный по кораблю.
— Помолчите, мистер, — отрезал капитан Ли Энрайт Лейхи. — Вы-то, может, и будете здесь через год, а я уже нет. Подаю в отставку. Остается только надеяться, что здоровья хватит, чтобы еще насладиться жизнью.
Глава 7
Пакет был доставлен в Кремль в десять тридцать утра. Он был адресован лично Генеральному секретарю ЦК КПСС и сопровождался предостерегающей надписью по-русски следующего содержания: ЛИЧНО ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ.
СОДЕРЖИТ СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАЖНОСТИ.
Нечасто в суматошный отдел писем Кремля попадали такие загадочные послания. Пакет тотчас поместили в освинцованный бак и на бывшем кухонном лифте, сохранившемся еще с царских времен, отправили в подвальный бункер.
Там в рентгеновских лучах экспертам группы взрывных устройств предстали неясные очертания прямоугольного контейнера с двумя витками непонятного назначения. Сразу же в ход были пущены служебные собаки.
Это были немецкие овчарки, специально натренированные на взрывчатку.
Пока собаки обнюхивали пакет, дрессировщики прятались на корточках за бетонной стеной толщиной в пять футов.
Когда по прошествии пяти минут собаки не проявили никакого беспокойства, эксперты стали боязливо вылезать из укрытия и стаскивать с себя защитные костюмы.
— Кажется, ничего страшного, — пробормотал руководитель группы.
— А вдруг ты ошибаешься? — спросил другой эксперт.
— Значит, мы выдадим неверное заключение.
— Тогда, товарищ, сам его и подписывай!
— Но в этом случае и слава достанется мне одному.
— Я тоже подпишу, — вмешался третий эксперт, в чьем ведении находились собаки.
В результате заключение подписали все трое, и пакет был отправлен наверх, в приемную Генерального секретаря.
Секретарша генсека принесла пакет шефу.