Рад, что Вы не обиделись на ту оплошность, которую допустил А. Пьянов и мы вместе с ним, не проверив цитату. Надеюсь, этот досадный факт не омрачит нашей взаимной (я надеюсь!) симпатии.
Будем рады видеть Вас у себя в гостях (и в редакции, и на страницах в качестве автора).
С самыми добрыми пожеланиями
Е. Дубровин13 апреля 1984
А летом 1984 года мы с женой отдыхали в Ниде, в доме творчества писателей. Оказалось, что в соседней комнате живет пасквилянт Алексей Пьянов. Мы познакомились. Пьянов оказался славным, симпатичным человеком. Помимо стихов и пародий, он автор книг о Пушкине, работал тогда заместителем редактора журнала «Юность». Алексей Пьянов признался мне: когда он узнал, что я буду его соседом на отдыхе, он приуныл и даже подумывал – не отказаться ли от путевки. Он что-то слышал о моем шершавом характере и побаивался, как бы не случилось неприятного инцидента. Но я действительно не держал зла на пародиста, и у нас возникли добрые отношения. Пьянов был огорчен своей небрежностью, тем, что он подвел редакцию «Крокодила», и был в этом искренен. Дело кончилось тем, что он,
сделав дружескую надпись, подарил мне книгу своих стихотворений. А потом Алексей Пьянов стал главным редактором «Крокодила», и я неоднократно принимал его любезные приглашения и с удовольствием печатался в этом журнале. Учитывая зловредность моего характера, я рад, что в данном случае у меня хватило чувства юмора и, если хотите, ума, чтобы не обидеться и не наломать дров. Вот и вся новелла. Хорошо бы, если и у остальных историй был бы такой же идиллический финал.
Портрет
Так что же такое портрет человека?Лицо, на котором отметины века.Зарубки судьбы и следы проживанья,что требуют стойкости, сил и страданья…Где глаз синева, чуб курчавый и статность?Куда-то растаяло всё без остатка.Возьмем этих щек худосочную бледность —ее рисовала извечная бедность,и эта угрюмая резкая складкау губ залегла, когда стало несладко,когда он отца проводил до погоста…Быть юным, но старшим – непросто, непросто.Потом на работах сгибался он частоот окриков хамов, что вышли в начальство,всё горбился, горбился и стал согбенным.А эта морщина возникла мгновенно,прорезалась сразу от женской измены.Предательство друга, поклепы, наветы —он чуть в лагеря не поехал за это.Прокралась безвременно прядь седины!А дальше пешком по дорогам войны,где горюшка он до краев нахлебался,но все ж повезло, и в живых он остался.С тех бед на лице его сетка морщин —для этого множество было причин.Вернулся в поселок хромым инвалидом,по тем временам женихом был завидным:рожденье ребенка и смерть молодухи —резон, чтобы влить в себя ведра сивухи.И все не кончалась пора голодухи…По ложным призывам в трудах бесполезныхмелькали одна за другою годины,подкрались, как свойственно летам, болезни,и шли в наступленье седины, седины.Есть пенсия, дочка, внучок, огородики сад, где он всякую зелень разводит.Ее он разносит по дачам клиентов —торговцев, начальников, интеллигентов.Работы, заботы, болезни, утраты,за то, чтобы жить, – непомерная плата.Кончается жизнь и в преддверии гробане ведает чувства такого, как злоба.Все стерпит, снесет, донесет до конца…Я в жизни не видел прекрасней лицасо скромной, великой, простой красотою,смирением, кротостью и добротою.
1990
Смена возраста
Как постепенна смена возрастаи как расплывчаты приметы.В усталой и осенней взрослостибушуют отголоски лета.Но вот придвинулось предзимье…И, утренним ледком прихвачено,вдруг сердце на момент застынет.А в нас еще весна дурачится.Такая вот разноголосица,смешные в чем-то несуразности:и детства отзвуки доносятся,и смерть кивает неотвязная.
1987
Жалоба
Я устроен для работы,я почти что автомат, —выдаю все время что-то,как заправский агрегат.И, подобно водопаду,на меня летят дела:ЭТО, ТО и ЭТО – надо…Оглянулся – жизнь прошла.Постоянно что-то должен,перед всеми я в долгу.Я спешу, лечу, бегу!Отдышаться невозможно,силы вышли… не могу…Жизнь страницу за страницейперелистывает в срок.Как бы мне остановиться!Как бы мне прервать поток!Разрываюсь я на части,разлетаюсь на куски.Говорят, что в этом счастье,а не то помрешь с тоски.Поваляться бы в кровати,поглазеть на дождь в окно,по опушке прогуляться,просто так сходить в кино.Я машина для работы,подустал я, братцы, что-то.
* * *
С понедельника, с понедельниканачинаем мы новую жизнь,забываем про лень и безделье,станем вкалывать – только держись.Призовем себя сами к порядку,чтоб диету всегда соблюдать,делать
каждое утро зарядкуи долги точно в срок отдавать.В день тяжелый, назначенный нами, —план прекрасный пришлось отложить.И виновны в том были мы сами,что не начали правильно жить.Понедельники все пролетели,сгинул месяц совсем в никуда,жить по-новому мы не успели.Ну, да это еще не беда!Ладно, пусть уж до Нового годамы продолжим нескладно, как встарь.Рубежи намечает природа,согласуем с ней свой календарь.Вот и праздники улетели,промелькнули сезоны, года.Жить по-новому мы не успелии не сможем, боюсь, никогда.Но впивается совесть и мучит,быть в ладу с нею я не привык.О, моя незавидная участь —затянувшийся черновик.Запустил, раскурочил хозяйство —сам, как старый и рваный пиджак.Я купаюсь в своем разгильдяйстве,понимая, что надо – не так!Всё! Клянемся: ругаться не будем!Прекратим вообще нарушать!Перед сном, как приличные люди,мы начнем кислородом дышать.С понедельника, с понедельниказатевается новая жизнь.К черту лень, безучастье, безделье —размахнемся мы так, что держись!Понедельники прочь улетели,возвратить их обратно нельзя.Жить по-новому мы не успели.Может, это неплохо, друзья!
Фальшивая весна
Бывает иногда, что средь зимыприрода вдруг являет свою милость:мороза нет, нет вьюжной кутерьмы,снега сошли, поникли, растворились.Термометр упрямо лезет вверх,нежданная теплынь стоит неделю,и оживают мошкара и зверь —мол, климат изменился в самом деле.Боюсь я, что фальшивая веснатого и ждет, чтобы набухли почки.Ударит холодом, коварна и страшна!И вымрут дерева поодиночке.Природу так нетрудно обмануть,ее создания доверчивы, открыты.Все бьет и бьет тревога в мою грудь,что слишком слабы силы для защиты.
Декабрь 1986
Январь
Смеяться над бюро прогнозовнеловко как-то и грешно.Мы в ожидании морозов,которым быть бы уж должно.Всему своя температура,ждет холода моя натура,ей надоели морось, гниль.К тому ж скользит автомобиль…И смотрят вниз на гололедицуБольшая с Малою Медведицы.
* * *
Как хорошо порою заболеть,чтоб бег прервать, единственное средство.Под одеяло теплое залезтьи вспомнить, как болел когда-то в детстве.Там за окном зима – весь мир замерз.Пьешь с горькой миной сладкую микстуруи на тревожный матери вопросплюсуешь ты себе температуру.Высовываешь белый свой язык,«а» говоришь, распахивая горло,и взглядом, отрешенным от живых,даешь понять, мол, руки смерть простерла.Как сладостно себя до слез жалеть,в мечтах готовить жуткие сюрпризы:взять и назло всем близким умереть,чтоб больше не ругали за капризы.Вообразить – кладут тебя во гроб,мать вся в слезах, дружки полны смиренья.И бьет по телу россыпью озноб,как предвкушенье будущих крушений.Дней через пять, к несчастью, ты здоров.Укутали и вывели на солнце,и ты забыл обиды, докторов.А мысль о смерти спит на дне колодца.
* * *
Я все еще, как прежде жил, живу,а наступило время отступленья.Чтобы всю жизнь держаться на плаву,у каждого свои приспособленья.Я никогда не клянчил, не просил,карьерной не обременен заботой.Я просто сочинял по мере сили делал это с сердцем и охотой.Но невозможно без конца черпать —колодец не бездонным оказался.А я привык давать, давать, давать.И, очевидно, вдрызг поиздержался.Проснусь под утро… Долго не засну…О, как сдавать позиции обидно!Но то, что потихоньку я тону,покамест никому еще не видно.Богатства я за годы не скопил,порою жил и трудно, и натужно.В дорогу ничего я не купил.Да в этот путь и ничего не нужно.