У самого синего моря. Итальянский дневник
Шрифт:
Так что Генуя перед Рождеством являет собой мой идеал красоты: окурков на тротуаре не видно, потому что темнеет рано, а на уличном освещении экономят. Зато на каждой улице развешаны гирлянды – и так, и эдак, и вот так. И тебе звезды, и тебе арки, и тебе светящийся шатер и все прочее, на что фантазии хватило. В каждой витрине стоит вертеп – многофигурная композиция на тему Рождества произвольного размера; я видела и вертепы из трех фигурок (Мария, младенец Иисус, он же Джез'y бамбино, и Иосиф, он же Джузеппе), и монументальные скульптурные группы вполмагазина, с пещерами, натуральным мхом, фонтанчиками и звездами. Одних только волхвов одиннадцать штук однажды насчитала, животные опять же всех видов – как вчера с Ноева ковчега. Только не подумайте, что негоцианты (то есть лавочники по-нашему) это все в ущерб себе нагородили. Продается в магазинах все подряд, и цены при этом, по выражению Сандро, аморальные. Согласна. Но все равно все носятся как безумные и скупают все, что видят.
Мне бы понаслаждаться, проникнуться рождественским настроением, но не тут-то было! Я же мама! Пожалуйте, мама, принимать участие в благотворительном базаре. Я, признаться, сначала подумала: вот какие молодцы – никто с родителей денег не вымогает, все честно-благородно, сделаем поделки, продадим, деньги детскому саду. Ага, это детям поделки, а мамам – сласти печь! А я максимум, на что способна, это на шарлотку! Поди ее продай, если она выглядит, как… ну как она выглядит? Никак она не выглядит, если ты не знаешь, какова она на вкус! Пришлось печь бисквитики по рецепту из детской книжки про мышонка Атильо. Три раза пекли. Первый раз они вышли очень симпатичными, но неразгрызабельными. Это накануне. Выкинули. С утра единственная моя надежда – Сандро – упорхнул на работу, посоветовав класть поменьше муки . Va bene. Положила поменьше – получились дивные такие лепешечки, похожие на какашечки. Есть здесь такие пирожные, называются brutti ma buoni, то бишь страшненькие, но вкусненькие, – так вот эти brutti ma buoniрядом с нашими просто птифурами показались! Последнюю порцию я вынимала из духовки в тот момент, когда Сандро (тоже мне муж!) в окружении коллег и друзей уже поджидал меня на площади Меридиана, где торжественно открывался благотворительный базар. Оказалось, что присутствовать на таких мероприятиях и покупать свое же и коллегам (а в нашем случае – дирекции театра) скармливать – прямой гражданский долг. Ну ничего, все обошлось. Вполне съедобными оказались бисквитики по рецепту мышонка Атильо. Петька дулся от гордости и социальной значимости (он выполнил высокохудожественную раскраску бисквитиков) и принимал комплименты, а я ругалась по-русски, как печальная проститутка из фильма про интердевочку.
Но это все были еще цветочки! Ягодками оказалась елка в детском саду. Это у нас родители сидят и смотрят, как их чада читают высокую поэзию про снежок и елочку, а здесь родители развлекают детей. Меня, например, записали в родительский хор.
Пять репетиций, ненормальная мамаша – профессиональный хормейстер и неуемный восторг всех, кого в этот хор распределили. Мои отговорки про отсутствие голоса никто слушать не стал, а как только я заикнулась про то, что итальянский мне не родной, все сказали: это ничего, у нас все песни будут по-английски, все будем петь с акцентом. Ну мы и пели! Честное слово, даже в школьном хоре, поющем про Алешу и порошу, я себя чувствовала лучше. Слушатели были в восторге, исполнители были в восторге, хормейстерша своей манерой дирижировать напоминала мультяшного персонажа, а все вместе мы отчетливо напоминали сцену из плохого голливудского фильма. Дети отнеслись к происходящему с сочувствием – им обещали во втором акте вкусненького и газировки – итальянцы вообще не представляют себе праздника без еды… Так что в итоге все вкусно поели – опять же свежеиспеченного, домашненького, тепленького. Воспитательницам, думаю, еще на неделю еды хватило…
А Петя на вопрос «Как праздник?» ответил: «Ну разве же это праздник? Там же были только дети и люди».
Рождество
А что касается самого Рождества, то есть его, так сказать, содержательной части, это, видите ли… гм… За содержанием надо было в церковь ходить, а поскольку я туда не ходила, мне осталась только внешняя канва. Сели-выпили-закусили. Хотя для итальянцев будет точнее «сели-поели-запили». Но суть-то от этого не меняется, верно? Точно, хоть и немножко обидно. Так что давайте, господа, ради собственного спокойствия считать, что суть (читай – истина!) была рядом, даже известно, куда за ней ходить надо, а… мы туда не пошли!
Снег
Из ряда вон выходящее событие
У нас выпал снег. Сколько лет ТАКОГО не было в Генуе, точно неизвестно: то ли десять лет, то ли двести. Цифры все называют разные, но поражены все одинаково. СНЕГ!
Снег, чудесный снег всю ночь валил хлопьями, засыпал и дома, и улицы, и пальмы, и лавры в кадках. Но, скажу вам по секрету, вы все это видели миллионы раз. Заснеженный лавр ничем не отличается от заснеженной елочки. Впрочем, как и все остальное. Красиво. Светло. Небо белое. Другими словами: просто снег.
Первым проснулся Петька и прибежал спрашивать, сделаем ли мы снеговика прям у детского сада, чтоб все видели. Ну, натурально, сделаем, надо только выйти пораньше. Петьку смел'o с нашей постели, следом смел'o Сандро – ему непременно требовалось высунуться вслед за Петькой на террасу и убедиться, что это снег, а не сладкая манна. Полагаю, манне здесь удивились бы меньше.
И тут начал звонить телефон Сандро. Сначала позвонила журналистка, которая хотела сегодня брать у Сандро интервью. Плача и причитая, она рассказала что живет «на самом верху» – Генуя, как река, стекает вниз с гор, и есть те, кто живет «наверху», «наверху-наверху» и «на самом верху» – и сильно сомневалась, сможет ли спуститься вниз со своего верха. Сандро ее успокоил, как мог, убедил не подвергать свою жизнь риску ради интервью и из дома сегодня ни в коем случае не выходить. Потом позвонили подряд человек пять из театра. Подчиненные говорили неуверенными голосами: я, конечно, попробую сегодня добраться до работы, но… не знаю, не знаю… Сандро бодро говорил: « Con calma!(Спокойно!) Приходи, когда сможешь». Про тех, кто наверху, речь даже и не шла. Звонили те, кто живет вплотную к морю. Коллеги говорили: ну ты видал, а? Это ж сколько навалило? Сантиметры!!!!!
Пока суд да дело, мы собрались и вышли на улицу. Красота! Снег валит стеной. Тишина. Небо даже не белое уже, а какое-то сиреневое. Я немедленно заскучала по нашим с Катькой завтракам в «Этаже» и «Бункере». Сидеть бы сейчас в таком кафе, чай попивать и смотреть, как падает снег. Ну, думаю, сделаю себе подарок – пойду и посижу полчасика в кафе, а потом уже за работу. Ха! Школы-то закрыты. Детские сады тоже. Сантиметровый снег перед детским садом был даже не тронут. То есть таких идиотов, как мы, больше не нашлось. Кому еще, как не русским, могло прийти в голову тащиться в детский сад, когда снег выпал? И как это непонятно, почему школы закрыты? А вдруг кто поскользнется и упадет?
Дети с удовольствием поскальзывались и падали вдали от своих школ. За полчаса на всех улицах выросли снеговики. В снежки играли все, кто отважился выбраться на улицу. Бежали в порт – смотреть, как снег ложится на воду. Бежали на главную улицу города – кататься на пластиковых пакетах за неимением санок. Бежали к фонтану – смотреть, не замерзла ли вода и как она взаимодействует со снегом.
Петьку увела гулять Сильвия, и к обеду я стала уже беспокоиться, не пора ли мне ее выручать. Нашла их в кафе за горячим шоколадом, в компании, разросшейся до пяти человек – мокрых и счастливых. Я спросила Сильвию: «Слушай, а тебе работать сегодня не надо?» Компания счастливых и мокрых людей посмотрела на меня нехорошо. Помолчали. А потом Сильвия сказала: «Слушай, у вас когда море к Москве подойдет, я тебя тоже спрошу – ты сегодня будешь работать или все-таки купаться?»
Сицилия
Катанья и Палермо
Решила записывать впечатления в режиме реального времени. Не знаю, как это делается вообще, у меня это делается сложнехонько. В нашей милой семейке никто тебе по-простому не скажет, что так нельзя и вообще глупости все это. Тебя мягко уводят в сторону от темы, как ребенка, ей-богу. Я, кстати, теперь вполне понимаю Петьку, который сердится на то, что ему вечно зубы заговаривают. Вот, например, последние две недели он строит машинку по производству золота. Очень полезная машинка должна получиться. Бросаешь туда монетку, она делает хрям-хрям – и н'a тебе, целая коробка золота. Поначалу все было хорошо: он себе строил, всем рассказывал, все радовались, а потом что-то там не заладилось в постройке и потребовалась помощь взрослых. (Взрослым надо было раньше соображать, когда строительство только начиналось!) И теперь нам ежевечерне надо объяснять Пете, как такую машинку делать. Гнилые отмазы типа «ты ее придумал, ты и строй» не проходят. Поэтому мы его по вечерам забалтываем, и, отходя ко сну, Петька бормочет: «Ну вот, а про машинку для золота опять забыли…»
Вот и мне наш папа заговаривал зубы, чтобы я не брала с собой компьютер. Последним его аргументом было то, что в самолете мне его все равно не разрешат включать. Я очень удивилась, но оказалось, что это правда: включить его в самолете можно было только после специального разрешения командира, а разрешения командира, видимо, выдаются за отдельную мзду, предусмотренную местными авиалиниями – мы же на Сицилию летим!
Говорят, что на Сицилии тебе даже дверь в театр не откроют, пока ты не заплатишь. Не важно, кто ты такой, что ты там привез и откуда ты приехал. Каждый сицилиец, в том числе вахтер, швейцар, официант (командир корабля тоже, надо думать), – всегда царь горы. Говорят, ежели ты сицилийцу дашь понять, что ты тоже не конь в пальто, а и у тебя если не гора, так бугор имеется, то сицилиец по некой специальной, своей, сицилийской, классификации твой бугор оценит, и… неизвестно что. Результаты оценки по этой классификации непредсказуемы. Может, ты бугор, а может, и нет – заранее не определишь.