У стен Старого Танжера
Шрифт:
Он отвез меня в великолепное поместье на Горе, хорошо вам известное по первому рассказу, и я вновь увидал золоченые решетчатые ворота, чудесные цветы, восхитительные лужайки и здоровенных арабов-слуг. Вновь отыскал зверинец и вольеры, где обитали диковинные животные и птицы.
Меня привели в библиотеку. Там редкостная птица ара, огромная, белая, на удивление злая и коварная, шипела точь-в-точь как змея. В библиотеке я нашел леди Синтию в окружении женщин — их было человек десять. Картина напоминала заседание суда. Это были самые влиятельные
Он появился спустя некоторое время, запыхавшийся, изможденный, с выражением досады на лице, поскольку его оторвали от работы. Это, конечно, между нами, друзья мои, но я подозреваю, что судьба пташек мало его волновала.
Леди Синтия принялась расспрашивать меня о преступлениях госпожи Элен. Дамы бурно негодовали. Учтите, что незадолго до этого состоялось открытие голубиного тира — событие, которое они пережили с трудом и все еще продолжали горевать. Я смиренно потупил взор и заявил, что сам никогда не видел, чтобы госпожа Элен убивала птиц, знаю только, что она нежно любит кошек…
«Мы тоже любим! Мы тоже любим!» — прокричали, вернее сказать, простонали дамы.
«Но это не причина, чтобы совершать убийства», — жестким голосом изрекла леди Синтия.
И, дав мне десять песет, она на своей машине отправила меня обратно.
И снова по толпе слушателей прокатилась волна безудержного смеха.
— Ты честно заработал эти деньги — своей безграничной хитростью! — воскликнул бездельник Абд ар-Рахман.
Все согласились с ним, и даже ростовщик Наххас заявил:
— Вообще-то это деньги немалые, но ты их заслужил.
И Башир продолжил свой рассказ:
— Вернувшись домой, я сказал госпоже Элен, которая дожидалась меня в тревоге, что леди Синтия позвала меня для того, чтобы я спел свои песни перед ее именитыми гостями.
«Да как же она посмела… Она увезла тебя из моего дома, даже не поставив меня в известность», — сказала госпожа Элен голосом, дрожащим от стыда и отчаяния.
Но у нее не было достаточно времени, чтобы поразмыслить о нанесенной ей обиде. На следующий день ее вызвал к себе американский генеральный консул.
Он весьма суровым тоном сообщил ей, что получил ходатайство о немедленной высылке госпожи Элен из Танжера, и передал ей письменную жалобу, полную угроз, которую ему направили наши иностранцы из общества защиты животных. Прочитав ее, госпожа Элен воскликнула:
«Это невозможно… Несуразица какая-то!»
На что американский консул ответил:
«Английский генеральный консул сам, лично, поддерживает это ходатайство. Он грозится поставить в известность свои газеты. Скандал будет грандиозным. Лучше уехать подобру-поздорову».
«Но в этой писанине нет ни слова правды! — принялась кричать госпожа Элен. — Это какое-то безумие. Я отказываюсь, отказываюсь, отказываюсь!»
И тогда американский
Полицейские в штатском тотчас же установили за домом наблюдение, расположившись на углу площади Касбы и на крышах соседних домов. Однако на рассвете, когда все они крепко спали, я влез на верхушку смоковницы и, отыскав там птичьи гнезда, отделил их от веток таким образом, чтобы они едва держались на них. А маленьким пташкам в гнездах я свернул головы.
Настало утро, потом полдень. Госпожа Элен вышла во двор и, как она часто делала, потрясла дерево, чтобы собрать спелые смоквы.
И тут град маленьких мягких комочков посыпался с ветвей дерева на мостовую касбы, где уже стояли наготове дикие кошки. Полицейские закричали, что они все видели своими глазами.
Госпоже Элен ничего не оставалось делать, как собирать вещи.
Закончив этими словами повествование, Башир подал привычный знак Омару и Айше. Но прежде чем ребятишки прошлись по толпе с феской и тамбурином, слушатели закричали:
— Постой, постой, Башир! Мы хотим знать, действительно ли эта сумасбродная американка уехала от нас.
И Башир ответил:
— Судно, на которое должна сесть госпожа Элен, придет сюда завтра и в тот же день снимется с якоря. Так что завтра я буду на Большом базаре и сообщу вам, отплыла ли госпожа Элен.
Вот теперь Омар и Айша прошлись по рядам. И вновь раздался голос из толпы:
— А что это дерево, поет, несмотря на то, что истребили столько птиц? — спросил Абдалла, слепой рыбак.
— Не тревожься, дедушка, — ласково сказал Башир. — На него слетелись другие птички, и сейчас их так же много, как прежде. Это дерево всегда будет петь.
— В таком случае я доволен, — произнес слепой рыбак и, нащупав большую феску Омара, бросил в нее монетку.
Когда подаяние было собрано, Башир ссыпал деньги в карман и прокричал:
— Спасибо, друзья мои. До завтра!
— Поклянись, что завтра все нам расскажешь, — попросили слушатели.
— Клянусь, что сделаю так, как пообещал, — ответил Башир.
Мы, несчастные пленники
Однако на следующий день, несмотря на клятвенное обещание, Башир не пришел на базарную площадь, не появился он там ни через день, ни после. Все были крайне удивлены его отсутствием и много судачили по этому поводу. Одни уверяли, что ему посчастливилось собрать немалую сумму и теперь он кутит где-нибудь в пригороде, на террасе мавританской кофейни. Другие высказывали предположение, что молодая взбалмошная американка в последний момент отказалась уехать из Танжера и теперь, когда затея с птицами не привела к желаемому результату, Баширу стыдно показываться на глаза людей, перед которыми похвалялся своей сметливостью. Третьи же полагали, что американка взяла рассказчика-горбуна с собой в далекое путешествие через океан. Были и такие, которые рассказывали про Башира множество разных небылиц, одна невероятней другой.