У судьбы другое имя
Шрифт:
– Н-нет, – всхлипнула Мария.
– Братья? Сестры?
– Нет.
– Друзья?
Певица лишь печально помотала головой.
Действительно, какие в шоу-бизнесе могут быть друзья? А давних – школьных, институтских – Мария, видно, растеряла. Или не имела никогда.
Но, к счастью, снотворное подействовало быстро – двойная доза, да еще на алкоголь. Певица свернулась на диване клубочком. Натянула до подбородка плед – он пах мужской туалетной водой. Глаза ее закрылись, тело дернулось. И, уже совсем засыпая, Мария что-то забормотала.
Валя склонилась к ней и услышала:
– Дождалась…
Все
Сначала Иннокентий, естественно, вредничал – будил. Пятки щекотал, машинки ей приносил в постель. Но сейчас, к своим трем с половиной, привык. Спокойно поднимался, надевал тапочки и отправлялся в большую комнату играть. До обеда поспать Валентине, конечно, не удавалось, но лишний часок-другой – всегда. Сын только рад, что его завтракать не заставляют – аппетита, как и у всех городских детей, у него никогда не было.
Однако в нынешнее воскресенье сынуля поднял маму в восемь.
– Ке-еше-нька! – простонала Валентина. – Я сплю!
Отвернулась, накрылась подушкой. Но мальчик не отстал.
«Телефон! Телефон!» – расслышала она.
Вот напасть, забыла вчера отключить…
Телефон Кешка начал осваивать совсем недавно и относился к нему с большим пиететом. Очень впечатляло его, что в трубке – живой человек сидит. Но как с абонентом общаться – еще не понял. Обычно, если аппарат звонил, сын нажимал на «прием», слушал, что ему скажут, но ничего не отвечал и тащил трубку Вале.
И что же за негодяй осмелился ее побеспокоить ранним воскресным утром?
– Ал-ло… – выдохнула Валентина.
И услышала на удивление бодрый, собранный голос Марии Первой:
– Доброе утро! Извини, что разбудила. Через час ко мне сможешь приехать?
В еще не проснувшемся мозгу пресс-секретаря молнией промелькнул вчерашний кошмарный день, и у девушки едва не вырвалось: «Да пошла ты!»
Однако удержалась. Сухо ответила:
– Сегодня никак. Я вам вчера говорила: мне ребенка не с кем оставить.
– Я все устроила, – отмахнулась Мария Первая. – С твоим Кешей горничная посидит. Она уже в пути.
«Да с какой стати?!»
– Все равно не могу, – твердо произнесла Валентина. – У нас с Кешей другие планы, я ему обещала.
И услышала возмущенный голос ребенка:
– Ну, ма-ам! Поехали туда! Тетя сказала, у нее там есть речка! И на детской площадке у всех ребят электромобили настоящие, мне покататься дадут!
Мария Первая тоже сбавила тон, принялась уговаривать:
– Пожалуйста, Валя! Сверхурочные я тебе, естественно, заплачу…
– Не в деньгах дело, – пробормотала девушка.
– А в чем?
Так и хотелось сказать: «Просто видеть не хочу и тебя, и дом, где человека вчера убили. А тем более сына туда тащить не желаю!»
Валентина замялась.
А певица неожиданно мягко произнесла:
– Я понимаю, что тебе не хочется. Но мне действительно нужно с тобой поговорить.
– О чем?
– Не по телефону. Но это очень, очень важно.
Все устроилось, на удивление, удачно! По крайней мере, для Иннокентия. С горничной они легко нашли общий язык – тем более та не с пустыми руками явилась. Привезла (наверняка Мария Первая приказала) целую сумку игрушек и книжки с наклейками – с ними сын мог возиться бесконечно.
Мальчик с удовольствием носился по дорожкам, обследовал особняк и даже согласился съесть на обед перепелку, оставшуюся от вчерашнего пиршества.
А Мария немедленно утащила помощницу в свой кабинет. И с ходу выпалила:
– Валя, я, кажется, догадываюсь, кто убил моего мужа.
Последовала драматическая пауза.
Пресс-секретарь напряглась.
Однако прямых обвинений не последовало – певица задумчиво произнесла:
– На первый взгляд, несомненно, убийца – один из гостей. Они ведь все ему не друзья – муж с ними просто сотрудничал. А с бизнесом у него в последнее время проблемы возникли. Хмурый ходил. Обмолвился однажды: под него копают, причем серьезно. Да ты и сама про пожар в аквапарке знаешь… Но кто конкретно ему вредит, муж понять не мог. Потому и юбилей пышный затеял – чтоб всех сослуживцев-партнеров под одной крышей собрать. Присмотреться к ним в неформальной обстановке.
Валя напряженно ждала. А Мария Первая вдруг улыбнулась:
– Муженек мой – хитрец еще тот. Предусмотрительный, осторожный. Всегда знал, с кем поделиться, к кому подлизаться. Я уверена: любой конфликт в бизнесе он бы, в конце концов, решил полюбовно. Не довел бы до ситуации, когда убивают.
– И, тем не менее, он мертв, – жестко откликнулась Валентина.
– Да, – спокойно откликнулась певица (сейчас она совсем не походила на безутешную вдову). – Поэтому я и хочу тебе кое-что рассказать. Очень давнюю историю. В девяносто четвертом все началось…
Мария взглянула в окно, где шелестели одевшиеся в первую нежную зелень березы. Потом перевела взор на Валю. Мечтательно произнесла:
– До чего красиво, когда листья только-только распустились… Еще маленькие, свежие… Вот и мы тогда были – как березы ранней весной… Совсем молодыми… наивными, наглыми… Все с тех пор изменилось. Жизнь. Мир. Мы сами. У меня – даже имя теперь другое.
1994 год, весна
– Ненавижу гаишников!
Лютик выскочила из машины, сердито грохнула дверцей.
– Утопил? – бросилась к ней Зоя.
Девушка кивнула. Постаралась презрительно улыбнуться, но в глазах блеснули слезы.
– Но почему? – растерянно пробормотала приятельница. – Ты площадку вообще гениально прошла.
– Потому что надо было в нормальную автошколу идти! Где по сто долларов собирают и права с гарантией дают! – припечатала Лютик. – А ты заладила: государственная, проверенная… там надежней… Вот и ходи теперь пешком!
Понизить голос Лютик не додумалась, хотя милицейская машина стояла рядом, а окно в ней было открыто.