У судьбы другое имя
Шрифт:
– Никогда б не подумала… – покачала головой мать. – Лютик – и музыка. Музыкант, мне всегда казалось, человек особенный. Отмеченный богом. А подруга твоя – как все.
– Она музыкой и не занимается. Это шоу-бизнес, – поправила Зоя. – Знаешь, как Сергей Лисовский говорит? «Популярные песни – такой же товар, как машины, носки, брюки». И Лютик, я считаю, товар производит совсем неплохой.
– Особенно «Синие глаза», – усмехнулась мама.
– Нет, теперь она совсем другое поет. Гораздо душевней, – заверила дочь.
И вдруг Зоя встрепенулась, схватила пульт, ахнула:
– Вот уж точно: вспомнишь дурака…
Прибавила звук.
Мать и дочь с интересом уставились на экран.
Лютик, вся в черном. На заднем плане – ее музыканты, по контрасту в светлых джинсах и белых майках. И песня. Немного путаная, нелогичная. Но что-то трогало в ней, цепляло…
– Кто им музыку пишет? – вполголоса поинтересовалась Наталья Андреевна.
– Вон тот парень с бас-гитарой, – махнула на экран Зоя.
– А тексты?
– Тоже он. И еще барабанщик.
– А в титрах были имя Лютика и название группы «Парадоксы», – отметила мама. – Будто она главная.
– Такой характер, – усмехнулась Зоя. – Подружка моя кого угодно подавит.
Песня закончилась. Картинка мгновенно сменилась. И Наталья Андреевна обмерла.
Тусовка, на заднем плане шумят-выпивают-общаются. Камера крупным планом показала лицо певицы. А за ее плечом, ошибиться невозможно, маячил… дочкин гражданский муж Илья!
– Что он там делает? – ахнула женщина.
Зоя не ответила. Губы ее сомкнулись, в глазах полыхали молнии.
А Лютик сыто улыбалась в камеру и манерным голоском ворковала:
– У нас большие планы. Благодаря нашему спонсору сейчас мы записываем на эту песню клип, через неделю отправляемся в гастрольный тур.
Камера не скрыла ласкового взгляда, что девушка метнула на Илью. А тот по-хозяйски накрыл ее предплечье своей ладонью.
– Мы планируем сделать еще несколько клипов, снимать будет режиссер из Англии, – продолжала бахвалиться певица. – И, открою маленький секрет, в одном из них я уговорила сняться человека, кто поверил в наш коллектив и очень нам помогает. Его зовут Илья Шепелев. Я думаю, у него самого в шоу-бизнесе большое будущее. Пусть не поет, зато чрезвычайно фотогеничен. – Она хихикнула.
Камера отъехала. Крупный план – уже двоих. Довольные ухмылки.
– Тварь! – вырвалось у Натальи Андреевны.
А Зоя тихо, отчаянно произнесла:
– Этого я и боялась…
Гости в студии всегда робели, и Лютику их смущение нравилось. Не потому, что очень уж любила возвышаться над прочими двуногими – просто приятно себя профессионалом чувствовать. В студии – словно дома, пульт – будто часть твоего «я», звукорежиссера и редактора понимаешь с полуслова. А когда включается магический красный огонек, извещающий, что пошел прямой эфир, сразу в иное измерение попадаешь. Куда более динамичное и непредсказуемое, чем обычная, за рамками радио, жизнь. Реакция должна быть быстрее, чем у самого опытного гонщика, и решения ты обязана принимать даже не мгновенно – за сотые доли секунды. Особенно когда в студии «макаки», то есть гости.
На сегодняшний эфир она пригласила Матвея Мичурина – того самого журналиста из «Молодежных вестей», который напечатал в своей газете самый лестный отзыв об их первом выступлении, а потом Лютику хватило пятнадцати минут с ним еще на презентации поболтать, чтобы понять: мальчик хороший, талантливый. Мыслит ярко и пером владеет. Но, как все кабинетные гении, на публике смущается ужасно. Значит, выставить его на передаче полным ничтожеством – как нечего делать. А программному директору всегда нравилось, когда эфиры получались острые, со срывом масок. Но… Обидишь Мичурина – мигом получишь в «Молодежных вестях» еще одну рецензию, на сей раз разгромную. Поэтому придется скромника беречь. Лютик ему список своих вопросов вручила заранее, чтоб подготовился.
Но Матвей все равно волновался – пьет кофе, а зубы стучат об чашку. Может ведь и пульт залить, а уж перед микрофоном клацать и прихлебывать станет обязательно.
– В студию с напитками не пущу, – предупредила Лютик.
– А если голос сядет?
– Сядет – покажешь мне вот так. – Девушка двумя пальцами перехватила собственное горло. – Я тебя выручу.
Однако у Матвея новые тревоги:
– А звонки в студию будут?
– Обязательно, – кивнула Лютик.
И опять принялась успокаивать:
– Никого в прямой эфир с ходу не выводят. Сначала с человеком редактор беседует. Просит озвучить вопрос, оценивает: не псих ли? Но обычно нормальный, доброжелательный народ звонит. Ты, главное, постарайся говорить, а не блеять. И всяких «так», «значит» и прочего мусора поменьше.
Звукорежиссер поднял большой палец.
– Минута до эфира! – мгновенно подобралась Лютик.
Рявкнула на Мичурина:
– Наушники!
Выслушала заставку, улыбнулась, пропела ее про себя. Как всегда, чтоб загореться, настроиться.
– Доброе утро, вы – на «Рок-волне». С вами программа «Эта музыка будет вечной», и я, ее ведущая, Лютик. Сегодня у меня в гостях очаровательный, умнейший и очень талантливый человек (несчастный автор текстов мучительно покраснел). Его песни поют самые востребованные и самые успешные музыканты. Итак, Матвей Мичурин! Здравствуйте!
– Д-добрый день, – выдохнул в свой микрофон гость.
– Матвей, сколько песен вы уже написали? – выстрелила вопросом девушка.
– Ну… наверное… – замялся он.
Лютик показала парню кулак.
– Примерно… несколько десятков.
– «Союз нерушимый республик свободных» не ваша? – пошутила она.
Неужели опять поплывет? Но Матвей не подвел, отбарабанил явно домашнюю заготовку:
– Нет, я пока не классик. Но обязательно им стану.
– Хотя Матвей, я считаю, скромничает, – перехватила инициативу ведущая. – Потому что его композиция «Забей на money» давно уже стала шлягером. Давайте ее послушаем!
А пока песня звучала, Лютик, наверное, раз пять повторила Мичурину: «Ты – супер! Все классно, я тебя очень люблю!»